Максимов В.Н.

Человек: личность, общество, история.
Попытка православного осмысления наук о человеке.
Часть вторая. Общество

http://www.trinitas.ru/rus/doc/0016/001b/00161239.htm

© Максимов В.Н.
Челябинск
2006

Часть первая

Введение

Как должно быть устроено общество? Почему так плохо работают общественные институты? Существуют ли законы развития общества и, если да, то как их использовать на благо всем? Эти и подобные им вопросы волнуют сейчас многих. Самой здравой мыслью, еще недооцененной даже православными мыслителями, является мысль святителя Феофана Затворника (Говорова) о том, что устройство общественной жизни должно соответствовать природе человека. Чем далее общественное устройство отходит от этой природы, тем вернее общество движется к своему разрушению. Давно следовало бы поискать ответы на вопросы, каким путем из природы человека вырастает общество, цивилизация. Как внутренние свойства человека превращаются в формы общественного бытия?

Сейчас, на переломе эпос, в смутное время переоценки идеалов, поиска смысла жизни для нас крайне важен вопрос: как же должно быть устроено общество? Давайте хотя бы поищем подходы к решению этих проблем. Общество, формы общественного бытия – продукт человеческой активности, деятельности. Но что это за продукт? Это цели или средства? Как получаются эти «продукты», из какого они «материала» и чему служат?

Например, в настоящее время людей волнует, прежде всего, бедность, имущественное расслоение. Экономические «законы», в действии которых были уверены наши реформаторы и их заокеанские советники, либо не действуют, либо действуют совсем не так, как ожидалось. Некоторые экономисты стали говорить о том, что экономическая наука ориентируется на неправильную «модель человека», то есть она неправильно понимает природу человека и его свойства.

Для того чтобы получить хоть какие-то ориентиры, нам нужно разобраться в том, что такое человеческая активность, деятельность.

В ходе своей деятельности человек создает различные орудия, инструменты. Говоря обобщенно – средства деятельности. И качества этих средств определяются, с одной стороны, свойствами самого человека, а с другой стороны, свойствами тех объектов, на которые направлена деятельность. Например, с кирпичами нужно работать совсем не так, как с растениями, с металлом – не так, как с животными. Различные профессии, суть которых – обработка природных объектов, ярко демонстрируют нам своеобразие предметов и орудий труда.

Ну, а если объектом воздействия является человек, коллектив, то возникают такие «орудия», такие средства деятельности, как общественные отношения. Очевидно, они также должны определяться свойствами субъекта и объекта труда. Чтобы наши «инструменты» – общественные институты – работали эффективно, они должны быть приспособлены к природе человека и человеческого коллектива, должны соответствовать ей. А какова эта природа? В ответах на этот вопрос как раз и расходятся цивилизации.

Мы не будем подробно разбирать, какие существуют мысленные «модели человека» в различных культурах, очевидно, что модели эти отличаются. Наша задача внимательно присмотреться к нашей родной, христианской «модели», и на этой основе оценить методы воздействия на человека и общественные институты, которые этим занимаются.

Сразу оговоримся, что о средствах деятельности гораздо лучше, точнее могут поведать специалисты в конкретных видах деятельности. В сущности, это – предмет будущих исследований на основе предлагаемой здесь методологии. Речь идет о формах общественного бытия.

Мы же ограничимся беглым и, возможно, неточным обзором.

Развитие деятельности человека складывается из двух параллельных процессов – развитие средств (психическое) и развитие целей, смысла жизни (духовное, в том числе нравственное). Внимание европейской цивилизации приковано главным образом к развитию средств. Ниже мы рассмотрим, какие средства деятельности создает человек в процессе исторического развития, есть ли тут какая-то закономерность.

Создавать орудия, инструменты для каждого вида деятельности, как мы уже говорили, человеку позволяют явления интериоризации и экстериоризации. Каждый новый скачок интериоризации (абстрагирования) приводит к созданию новой категории мышления, которая усилиями души и тела возвращается в знаковую (информационную), а затем в предметную (материально-производственную) деятельность уже в виде орудия, инструмента, средства.

Каждое новое поколение, овладевая навыками пользования предметами культуры, равно как и речью, знаниями, идеями, тем самым овладевает своими сущностными силами, которые были опредмечены, воплощены благодаря деятельности предшествовавших поколений. Так происходит психическая эволюция Человека – личности, этноса и общества.

Гегель писал на эту тему, что средства важнее цели, что в своих средствах человек господствует над природой, в то время как в своих целях он, скорее, подчинен ей. Православие не считает, что средства важнее цели, напротив, Спаситель говорил ученикам: какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душу свою погубит? Душа важнее всего мира. В другом месте Он говорит о том, что не следует слишком много думать о том, что завтра будете есть и во что оденетесь. Хватит для каждого дня своей заботы. «Ищите прежде Царства Небесного и это все приложится вам». ¹ Это Он говорил апостолам, которым предстояло одно, но главное дело – проповедь.

Это не значит, что Православие отрицает необходимость развития производства, наук, искусств, общественных институтов – словом, культуры. Вовсе нет, средства развивать необходимо, ибо это развитие сил, данных человеку. Это приумножение талантов, данных Богом. И горе тому, кто «закопает свой талант в землю», чтобы вернуть его потом Господину в том виде, в каком получил.

Но не следует забывать, что все блага мира, в том числе и нематериальные – государство, свобода слова, искусства и науки – всего лишь средства, а не цель. Цель – личность, приближающаяся к богоподобию. Достижение этой цели возможно лишь через служение Богу и ближнему своему. Богоподобие человека возможно, только если оно проявляется в устремленности к добру, истине, красоте, то есть в целях человеческих, в смысле его жизни.

Развитие культуры способствует дальнейшему психическому развитию, которое, в свою очередь, постоянно ставит человека в ситуации духовного, нравственного выбора и тем самым способствует главному – духовному развитию, познанию добра и зла.

Общество – это самоуправляемая система, и в этом оно аналогично личности. И это естественно, поскольку общество происходит из личности, больше ему неоткуда взяться. Анализ форм общественного бытия и законов их функционирования мы начнем с конечного пункта предыдущего исследования – с предназначения человека, которое и определило его внутреннее устроение. Предназначение же состоит в том, чтобы управлять.

Глава 6. Управление

Понятие об управлении

Настало время разобраться, что же такое управление, к которому предназначен человек. Управление – сравнительно новое понятие. Оно появилось лишь в связи с изобретением интеллектуальных средств деятельности. Такие орудия труда, как машины, управляемые дистанционно, получили уже настолько большую долю самостоятельности, что стали частично выполнять функции управления.

С

Рис. 6

амая общая наука об управлении – кибернетика – возникла из потребностей передачи информации на расстояние. Тогда и было открыто, что передача информации – это чуть ли не главное содержание управления.

С точки зрения кибернетики, управление – это внедрение, введение информации в управляемый объект, при этом неизбежно затрачивается энергия, хотя бы в самых малых количествах. Кибернетика при этом абстрагируется от цели управления.

А что такое информация? Существует великое множество определений, общее содержание в которых – противопоставление порядка и хаоса. Информация чаще всего определяется как мера упорядоченности, концентрации энергии в противоположность энтропии как мере хаоса, неупорядоченности, рассеяния энергии. Но мера – это не субстрат, а отношение. Между тем, по каналам связи передается информация, средства массовой информации каждый день обрушивают на нас поток сообщений.

Что же передается и что обрушивается? Энергия, модулированная, упорядоченная особым образом – то есть сигналы. Энергия передается по проводам, затем колеблет эфир, затем снова по проводам, затем упорядочивает свечение экрана, колеблет воздух и.т.д. Стало быть, информация как субстрат не существует, она существует лишь как отношение чего-то к чему-то. И отношение это может быть выражено в чем угодно, в том числе в идеальных смыслах. Сигнал – это переходная материально-идеальная форма отношения.

Чем порядок отличается от хаоса? Оказывается, ограничениями. Хаос – это полное отсутствие ограничений, порядок – это система ограничений, отбор. Напрашивается вывод, что управление – это ограничение, концентрация энергии (и вещества, как формы существования энергии). Ограничения могут порождаться только отношением. Ведь мы уже выяснили, что информация – это система отношений. Отношения целого к части и частей между собой. Система отношений передается посредством отношения частиц, порций энергии, будь это электрические импульсы, звуковые волны, зрительные, химические, осязательные сигналы, количество движения и прочее.

Но ведь и энергия в конечном счете – не что иное как отношение. Она обнаруживается лишь как результат взаимодействия двух полюсов (направлений) и выражается силой напряжения между ними. Это положительный и отрицательный полюса электрического поля, северный и южный полюса магнитного поля, это две массы гравитационного поля и так далее. Вещество, как полагает наука, имеет «внутри» себя тоже лишь свитую в сгусток энергию. Позитрон и электрон, столкнувшись, аннигилируют, превращаясь в два фотона света. Стало быть, внутри вещества – всё та же энергия. Что же остается в первооснове? Только отношение. Существует только отношение, всё остальное – вторично.

Это кажется противоречащим нашему здравому смыслу: ведь относиться может что-то либо кто-то к чему-то. Так оно и есть. Первоэнергия – это отношение Творца к своему творению.

Итак, информация – это отношение. Управление – это внедрение информации, ограничение, упорядочивание. Широкое, кибернетическое определение управления приводит к выводу, что процессы управления вездесущи, ведь всё в мире – системы, а системы – это информация, а движение информации – это управление. Так, активность живого организма, поведение животного тоже являются примерами управления. Животное управляет средой, активно воздействуя на нее. Даже амёба управляет средой – она выборочно потребляет вещества и извергает другие.

Из технического опыта человечества вытекает вывод, что при встрече двух систем, при их конкуренции за ресурсы управляет та система, которая обладает большей информацией и энергией. Но это справедливо только для неживых систем. Живые системы отличаются от них тем, что имеют внутренний источник активности и способность извлекать энергию и информацию из окружающей среды и накапливать их. Поэтому живая система всегда управляет неживой системой, даже если последняя неизмеримо превосходит первую в энергонасыщенности.

Другое дело, что живое смертно, оно может погибнуть, но пока живо, управляет оно. Жизнь двигает атомы и молекулы веществ вопреки земному тяготению, соединяет несоединимое, создает такие гигантские молекулы, которые вне жизни существовать не могут, они распадаются на более «естественные» химические соединения.

Не менее эффективно накапливает оно и энергию. Тонкий росток пробивается сквозь асфальт, а вырастая в дерево, ломает бетон и камень. Простейшие микроорганизмы, размножаясь, могут взорвать стальную емкость, в которую их заперли. Миллионы и триллионы клеток создают коралловые города, залежи известняка, углерода, которые могут потом возвращать накопленную энергию.

Наконец, человек, как существо духовное (в отличие от одушевленных тел), всегда управляет и неживыми, и живыми системами.

Хотя управление вездесуще, однако мы не говорим, что растение управляет средой, как не говорим, что каменщик управляет кирпичами, а скульптор – мрамором. Это может звучать как насмешка. А вот автомобилем управлять можно, лошадью – тоже.

Традиция словоупотребления отразила вполне определенно: управлять можно движением, процессом, а не структурой. Воздействие на структуру объекта называется по-другому – обработка, преобразование, возделывание, производство, изготовление и т.д. Наиболее общее понятие – «делать», «делание».

Итак, возможность управления кроется в системности мира, эта возможность вложена в Мироздание Творцом. Но всего лишь возможность. Управление подразумевает цель, начинается с цели. Управление возникает только при «встрече» субъекта и объекта, в результате столкновения субъективного и объективного. Следовательно, управление – прямое следствие существования воли. Воли Творца или человека. Неразумные управляющие системы – живые организмы – управляют средой посредством инстинкта – алгоритма, вложенного в них Творцом, технические управляющие системы действуют по алгоритму, вложенному в них человеком-творцом.

Таким образом, вывод кибернетики нужно уточнить: движение информации и энергии – это не управление, а лишь форма его осуществления. Главное в управлении – цель и воля, а условием возникновения процесса управления является встреча, столкновение субъекта с объективным миром или с другим субъектом.

Источники управления, субъекты

Здесь мы должны перейти к определению управления в узком смысле, в котором обычно это слово и употребляется. Оно подразумевает наличие разумной воли, имеющей свою цель.

Обычно понятие об управлении ограничивается представлениями об управленческой деятельности. Управление – это воздействие на исполнителей, чтобы они точно выполняли запланированные действия. Следовательно, сначала должен быть выработан план, желательно подробный – с точным определением последовательности действий и привлечения ресурсов. Но прежде чем планировать, надо иметь цель, желательно также конкретную, в виде идеально представленного или символически изображенного результата будущих действий. Во втором случае цель называется проектом.

Но и это еще не начало управления. Прежде чем поставить цель, выбрать ее, нужно оценить различные возможности и выбрать предпочтительную. Неразумно ставить цель заведомо недостижимую. А как оценить возможность? Как это происходит, с помощью чего? Когда Магеллан планировал свое кругосветное путешествие, откуда он знал, что земной шар можно обогнуть кругом и вернуться домой с другой стороны? Ведь до него никто этого не делал. Он не знал, он верил.

Следовательно, начало начал в управлении – уверенность, которая происходит от веры. Вера есть опора в ситуации полной неопределенности, в хаосе. Из хаоса, как утверждают физики и специалисты по теории информации, можно создать все, что угодно. Но что угодно?

Если же вокруг – не хаос, а строго упорядоченная (Кем-то!) среда, то из нее невозможно строить все, что угодно. Но ею можно управлять, используя свойства предметов и явлений, вложенные в них от создания мира. Человеку не дано было создавать мир из хаоса, это сделано до него, и сделано посредством Слова.

Начало процесса управления – отношение, воля, слово. Оно создает из хаоса порядок, оно управляет хаосом и порядком. Вот для управления человек и предназначен, деятельность человека – это управление в том или ином виде. В зависимости от качеств объекта управления, деятельность человека может сильно видоизменяться.

Управление может требовать предварительного преобразования объекта, его обработки, переделки. По известному выражению Родена, искусство скульптора заключается в умении отсечь всё лишнее от глыбы мрамора. Это тоже пример управления – управления вниманием зрителя посредством формы мрамора.

Объекты управления в окружающем нас мире имеют очень разные свойства. Вокруг нас не хаос, а разнообразие систем, которые так или иначе уже упорядочены Создателем и имеют определенные свойства. Они сопротивляются нашему управляющему воздействию, поскольку стараются сохранять свою стабильность. Чтобы научиться ими управлять, нам приходится порой немало потрудиться, многое узнать, понять, приобрести навыки, мастерство.

Вот поэтому существует еще и такое определение информации: она есть не что иное, как те изменения, которые происходят в управляющей, самообучающейся системе под ответным воздействием объекта управления. Другими словами, информация – это знания, приобретаемые управляющей системой благодаря обратной связи.

Таким образом, информация – обоюдоострое оружие, управление – двусторонний процесс. Изменяя окружающий мир, мы получаем знания, то есть изменяем себя (вернее, мир изменяет нас), а внутренние перемены в нас снова изменяют мир. Но природа неразумна, она не имеет цели, она просто функционирует, живет, как она может управлять нами? Дело в том, что окружающий мир – не хаос, он упорядочен Творцом, и посредством этого мира Творец говорит с нами, как и посредством голоса совести. Все природные системы – по сути, исполнительные структуры Высшего управления.

Можно сказать, что управление – это процесс достижения информационного равновесия между человеком и средой. Но равновесие это постоянно нарушается, очевидно, для того чтобы стимулировать человека к деятельности, к самосовершенствованию.

Управлением в собственном, узком смысле принято называть не всякое воздействие человека на объекты среды, а лишь энергетически слабое воздействие, которое приводит к энергетически мощным последствиям. Точнее говоря, когда результат воздействия энергетически превосходит само воздействие человека.

Но как быть с теми видами управления, которые практиковались тысячи лет до изобретения технических линий связи? Управление лошадью – это что? Управление водой, когда речку запруживают и направляют на мельничное колесо? Управление ветром, когда его заставляют крутить лопасти мельницы или надувать парус? Это управление или нет?

Ясно, что много усилий человек затратил на преобразование неживых объектов, немало усилий затрачено на возделывание живых объектов – растений, на выращивание и дрессировку животных. Но преобразование – не самоцель, оно лишь предваряет управление, готовит условия для управления, оно – предтеча. Получается, что всякие процессы – движения, преобразования, возделывания, дрессировки – служат «составными частями» структуры управления. Входя в систему-процесс под названием «управление», эти процессы получают новое качество, общее для них всех.

Это общее – ограничение. Управляемая лошадь ограничена в своей свободе и идет туда, куда ее направляет всадник, посылающий ей сигналы через уздечку или вожжи. Лошадь способна воспринимать сигналы, ибо она – самоуправляемая система. Речка – аддитивная система, сигналов она не поймет. Поэтому человек прикладывает больше усилий, он строит плотину, дамбу, запруду, ограничивая путь движения воды, направляя его в нужную ему сторону. Кусок металла превращается в магнит после сильного нагревания и резкого охлаждения, в результате которого частицы металла, диполи, ограничены в своей подвижности и ориентированы все в одну сторону.

Давайте рассмотрим формы активности систем, из которых ткется нить грандиозного процесса – Управления. Аддитивные системы пассивны, они если и управляют друг другом (кислота – соль, галогены – металлы и пр.), то лишь потому, что в них вложен некий алгоритм укрупнения систем. Кем вложен? Создателем.

Живые простейшие имеют активность, цель. Они отбирают из среды то, что им нужно для воспроизводства – это и есть цель и алгоритм. Следовательно, они уже управляют активно, но не имеют воли, свободы – цель и алгоритм вложены в них.

Растения не только выбирают нужное, но и расширяют сферу своего взаимодействия со средой – растут. У них есть память – способность под воздействием внешних условий вносить незначительные изменения в свою наследственность.

Животные еще более способны расширять сферу обитания, они способны обучаться – вносить изменения в алгоритм, компилировать инстинкты, вложенные в них, приобретать рефлексы. Но в цели свои внести изменения не могут, не имеют свободы воли.

Человек – самообучающаяся система, он может и должен сам вырабатывать алгоритмы своего поведения, программы своей деятельности, вынужден сам искать цели и смысл своего существования. Найти цель и смысл своей жизни – предмет его свободы. Он способен и призван управлять всеми другими системами, которые созданы как некие слова, рассказывающие ему о нем самом.

Сущность управления

Первые авторы, писавшие о системах – А.А. Богданов,
Л. Берталанфи, У. Эшби, – считали, что понятие системы применимо только к сложным объектам, состоящим из множества элементов, особым образом связанных друг с другом. Само понятие о системах и системной связи возникло благодаря опыту создания технических систем. Тогда и было замечено, что живые организмы и общество живут по законам, в чем-то схожим с функционированием сложных технических систем.

На Западе новая категория мышления возникла как развитие механистического подхода ко всем явлениям природы. Русский социолог и философ А.А. Богданов (Малиновский) к мысли о существовании системных законов пришел, изучая живые организмы и человеческое общество. «Встретились» эти теории только в конце ХХ века, соединяясь в единую теорию систем.

Оказалось, что понятие система применимо к любому объекту, даже кажущемуся простым. Любой камень – частный случай системы, в которой установился вполне определенный тип связей между элементами. Аддитивными системами назвали такие множества, в которых элементы связаны однородной связью, находятся в одинаковых отношениях друг с другом. Связь эта может быть жесткой, как в кристалле, или относительно свободной, как в жидкости, в газе, но она существует.

Мы выяснили, что возможность управления обусловлена системностью мира, что способы управления зависят от сложности управляемой системы, от её качеств. Чем выше организована система, тем меньше усилий нужно прилагать для управления ею, чем она проще, тем больше энергии надо потратить на изменение ее свойств или ее «поведения».

О

Рис. 7

сновным принципом развития систем является единство и взаимодействие противоположностей. Следовательно, и сущность управления нужно искать где-то здесь, управление – тоже система.

Главное в управлении – его целесообразность, направленность к цели. Бобры и лисицы не управляют средой, они просто живут, они исполнители воли Управляющего, вложившего в них инстинкты и рефлексы.

Но что такое цель? Это предвидение, идеальный, воображаемый образ результата, которого мы хотим достигнуть. Это вера, мысль, идея, существующая субъективно, только в сознании руководителя и его единомышленников. Однако эта мысль, идея оказывает вполне реальное и энергичное влияние на объективную, материальную деятельность, на материальные процессы. Вера не нуждается в причине, она сама – причина.

С

Рис. 8.

ледовательно, управление – это соединение противоположностей – субъективного и объективного, идеального и материального. В этом противоречии и кроется движущая сила управления (рис. 8).

Сущностью управления как процесса является единство процессов активизации и ограничения. Для того и для другого нужна энергия. А какую энергию имеет пассионарий, решивший создать паровоз или театр, общину или государство? Только духовную, ибо физической силой он не привлечет к своему делу никого, а если и привлечет, результата не достигнет.

Вот и получается, что духовное является причиной материального. На рисунках 6, 7 и 9 можно видеть то общее, что есть в управлении техническими, социальными системами и в самоуправлении человека.

Возьмем пример из практики социальных отношений. Что делает руководитель, управленец? Говорит. Подписывает приказы и финансовые документы. Он не выполняет никакой качественно определенной работы, как его подчиненные, он может даже и не уметь выполнять никакие виды работ.

Социальное управление сродни вниманию в психике человека. Мы уже упоминали, что писал П.Я. Гальперин о феномене внимания: оно не имеет собственного содержания (как, например, рассудок, воля, чувство), но повышает эффективность любой деятельности, к которой обращено. Внимание всего лишь контролирует деятельность. Для этого у него должен быть эталон, образец, с которым можно сравнивать выполняемые действия и получаемые результаты.

Если у духа, который осуществляет контроль, таким эталоном является он сам, как выражение гармонии, то у руководителя образцом для сравнивания и контроля является цель организации, предвидимый конечный результат коллективной деятельности, а также программа, алгоритм деятельности коллектива. Внимание есть не что иное, как ограничение, отсечение лишних впечатлений. И управление есть ограничение, пресечение всяких лишних действий, рассеивающих силы коллектива и замедляющих движение к цели.

Но внимание ограничивает поступление информации извне к субъекту, тем самым упорядочивая процесс интериоризации. Управление, наоборот, ограничивает, упорядочивает процесс экстериоризации, воплощая то, что существует в сознании пока только как абстрактная идея.

Таким образом, в процессе управления соединяются две самые главные противоположности: субъективное и объективное (идеальное и материальное), они становятся равноправны и тождественны.

Структура управления

Управление – это процесс. Но мы должны помнить, что всякий процесс – это тоже система, «состоящая» из более кратких процессов. Кроме того, всякому процессу должна соответствовать структура, в которой он может «упокаиваться», существовать потенциально. Полной структурой управления как раз и является человек, его устроение.

К

Рис. 9

ратко напомним: свойства духа – вера, отношение, внимание. Вера – это предвидение, предчувствие возможностей, это рождение цели, это творчество. Отношение дает энергию для управления. Внимание осуществляет контроль над всем процессом деятельности, управления. Все это вместе взятое и означает свободу духа, часто именуемую свободой воли, хотя это неправильно. Воля в человеке не свободна, она подвластна духу.

Итак, дух является высшим субъектом управления, но сам он не мыслит, не желает, не испытывает эмоций. Под его началом – «субъекты» мышления, воли и чувства. Чувство оценивает наблюдаемый объект и предвидимый результат, мышление изучает объект воздействия, рождает образ цели и разрабатывает план действий, желание побуждает волю к действию, воля организует «коллективную» деятельность сил души и тела.

Тело является системой исполнительных органов, оно же имеет органы обратной связи – их пять: зрение, слух, осязание, обоняние, вкус.

Три уровня в устроении человека (тело-душа-дух) свидетельствуют о трех уровнях в структуре управления: исполнения-организации-руководства.

Исходя из устроения человека, мы можем сформулировать законы (и принципы) управления. Первый – верховенство веры и цели, второй – единоначалие (уровень руководства), третий – разделение субъектности на уровнях организации и исполнения, четвертый – иерархия руководящих, организующих и исполнительных систем, пятый – обратная связь. Эти пять принципов делают возможным управление.

Принципы управления, сформулированные учеными и практиками на основании наблюдений за процессами реального управления (менеджмента), совпадают с вышеназванными, но почему эти принципы именно таковы, ответа не было. На фундаменте атеистической веры невозможно ни определить, ни предвидеть, из чего вытекают законы и принципы управления.

Результатом устроения человека, как мы выяснили в первой части нашего исследования, является процесс – деятельность. Следовательно, деятельность – всегда управление, но управление – не всегда деятельность, оно более широкое понятие. С другой стороны, не всякая человеческая активность является деятельностью.

Итак, структура процесса управления содержит:

I. Уровень контроля:

- модель потребного будущего, идеал, образец,

- предвидение возможностей,

- оценку возможностей;

II. Уровень руководства:

- упорядочение отношений,

- постановка целей, задач,

- поиск ресурсов, энергии;

III. Уровень организации:

- разделение труда,

- упорядочение труда (планирование, технология, ресурсы),

- интеграция труда;

IV Уровень преобразования:

- деятельность,

- действия,

- операции.

Уровни управления означают не последовательность процессов во времени, а иерархию, подчиненность. Уровень руководства подчинен уровню управления, уровень организации подчинен уровню руководства и так далее. Во времени же на всех этапах в управлении участвуют все уровни устроения человека, выполняя свои функции. Управление непрерывно воспроизводится (рис.10).

Весь процесс пронизывает движение информации – от цели к результату и от результата к цели. Управление успешно, когда информация приходит в равновесие – когда цель и результат совпадают. В реальности это равновесие всегда остается нарушенным.

В зависимости от качества объекта управления, структура процесса управления может конкретизироваться в определенных типах: линейная (рис.10), линейно-функциональная (рис. 11), дивизиональная и другие.

Процесс управления начинается с верхней точки – с предвидения, отношения, внимания. А начинает и ведет этот процесс точка, обладающая свободой воли, – дух, субъект. Однако в структуре реального управления мы отчетливо видим четыре уровня иерархии, а в человеке – только три. Все правильно, тело содержит в себе два уровня – третий и четвертый, то есть центральную нервную систему во главе с мозгом и опорно-двигательную систему.

Строительство завода, создание министерства или хозяйственного общества начинается с назначения его руководителя, начальника. Он потому так и называется, что он – начало. Его воля – главное для коллектива завода, министерства, фирмы. А для него главное – выполнение коллективом своего предназначения, выполнение миссии, достижение целей. Следовательно, для начальника коллектив важен и дорог, как тело для души. Впрочем, это смотря по тому, какова у него цель.

Более подробно об управлении мы будем говорить ниже, при анализе видов деятельности и форм общественного бытия. В сущности, весь разговор о человеке – это разговор об управлении.

В простейшем виде управление можно изобразить так: управление – это замкнутая цепь, в которой информация, исходя из точки разумной воли, проходит через структуру управления, отражается от окружающей среды, взаимодействуя с нею, и возвращается многократно возросшей и измененной. Получается, для человека управление и самообучение – это одно и то же. Обратная связь, то есть информация о результатах управляющего воздействия со стороны человека, фактически является управляющей информацией со стороны Творца. Он обучает и воспитывает человека через те законы, которые вложил в природу.

Конкретные структуры управления определяются как свойствами субъекта, так и свойствами объекта управления. Об этом речь пойдет в следующих главах. Существуют формальные и неформальные структуры, формальное и неформальное управление. С формальным управлением все понятно – это управление «по долгу службы». Неформальное – это общение «в кулуарах», это лоббирование интересов. Неформально управлять может человек, не занимающий никакой должности.

Помимо неформального, существует и скрытое управление. Это анонимное введение информации, «утечка информации», которая пришла как бы случайно, сама собой к тем лицам, которые осуществляют управление. На основе этой информации они принимают решения, выгодные для тех, кто организовал «утечку информации». Этот прием активно используют не только спецслужбы, но и политики, бизнесмены.

Таким образом, управление вездесуще, структура его может разрастаться до гигантских размеров, но суть его в том, чтобы ввести нужную информацию. А это можно сделать, не создавая собственную структуру, а используя готовые – созданные другими или природные. В двадцатом веке появилась поговорка: «Кто владеет информацией, тот владеет миром». На это можно ответить русской пословицей: «На всякого мудреца довольно простоты». Информация – не такой ресурс, который, подобно нефти, хранится где-то в подземных кладовых. Дух человеческий может творить, рождать информацию. Поэтому монополия на информацию возможна лишь на короткое время.

Так, узнав о том, что атомная бомба существует, грамотный физик рано или поздно придумает свою бомбу. Узнав о том, что безынерционные гироскопные летательные аппараты типа «тарелка» существуют, конструкторы придумают свой вариант такого аппарата. То же самое можно сказать про искусственный интеллект.

Свойства информации и управления таковы, что никакая каста абсолютных и вечных правителей невозможна. Все попытки разделить людей на шляхту и быдло, на элиту и массу кончатся неудачей.

Почему возможно самоуправление

Рассказывая о том, как «работают» различные стороны души, мы говорили, что в мышлении, а равно и в желаниях и чувствах образуются все более абстрактные и высокие уровни обобщения опыта – навыки. Выстраивается иерархия понятий, желаний, чувств, Более общее понятие управляет целой группой понятий, входящих как элементы (семы) в семантику этого понятия. Например, слово «дерево» содержит в себе признак всякого дерева и управляет словами, понятиями о видах деревьев и о конкретных деревьях. Слово «растение» уровнем выше, чем слово «дерево», поэтому оно управляет словами-обобщениями более низкого уровня – дерево, трава, куст, мох.

Эта иерархия является особенной структурой управления (в отличие от общей, вложенной в человека от сотворения). Именно отсюда, из идеальной структуры сознания вытекают все управляющие действия человека и все частные, конкретные структуры управления, создаваемые им «в материале».

Душа человека имеет три взаимосвязанные и взаимоконтролирующие структуры – ум, волю, чувство. Система высшей степени надежности. Над этими организационными структурами стоит собственно управляющая сила – дух, способный предвидеть возможности и рождать отношение.

Возможность самоуправления (самоограничения) в человека вложена от сотворения. Не будь у человека духа, который соединяет противоположности – субъективное (потребности) и объективное (возможности), – который имеет такие свойства, как вера, внимание, отношение, – человек был бы просто животным.

Самоуправление возможно «внутри» индивида, поэтому возможно оно и внутри коллектива, общины, народа.

Человек может управлять любыми природными системами, поскольку сложность, информационная емкость его сознания превосходит сложность любого объекта внешней среды. Качественно новая ситуация возникает для человека при попытках управлять равной по сложности, самообучаемой системой – другим человеком. Возникают человеческие коллективы, которые, по сути – новые системы, созданные уже самим человеком. В человеческом обществе естественный отбор действует не на индивидов, а на коллективы, на способы самоорганизации людей, на идеи. Выживали те коллективы, в которых действовала система ограничений, концентрации социальной энергии и материальных ресурсов и в то же время оставалась достаточная свобода для действий индивида. Мера упорядоченности (ограничений) и хаоса (свободы) в разных системах разная.

Упорядоченность, организованность человеческих коллективов немыслима без самоограничения личностей, ибо свобода является атрибутивным (неотъемлемым) свойством человеческого духа. Процесс самоограничения, внутреннего упорядочивания есть не что иное, как самообучение. При этом в сознании создается иерархия понятий, чувств и желаний, иерархия навыков, то есть автоматизированная структура самоуправления.

В настоящее время ведутся попытки создать искусственный интеллект, то есть технические самообучаемые системы. При этом обнаружилось, что самообучение системы возможно двумя способами – способом гибели лишних, ненужных элементов и способом рождения новых элементов с нужными, заданными свойствами. Первый способ эффективен и скор, но может привести к гибели системы в связи с исчерпанием запасов «лишних» элементов. Второй способ требует много времени, ибо новые элементы надо вырастить с нужными свойствами – новое поколение надо воспитать. ²

Нетрудно заметить, что человеческие коллективы используют оба способа самообучения. Второй способ самообучения (рождение) более перспективен в длительной перспективе, но имеет слабое место: в процесс обучения может вмешаться конкурирующая, конфликтующая система – другой коллектив, будь то нация или цивилизация. (В особенности же часто в процесс самообучения вмешивается диавол со своей армией исполнителей.)

Информационные войны, о которых заговорили совсем недавно, на самом деле ведутся давно, изначально, со встречи первых людей с искусителем. Обманные действия, дезинформация, идейные (религиозные, идеологические) споры всегда были средством ведения войны. Новое содержание в понятии «информационная война» состоит лишь в том, что главные сознательные усилия направлены на изменение внутренней структуры, идеологии и функционирования коллектива-противника с тем, чтобы он стал управляемым и служил целям нападающей стороны.

Словом, информационные войны только обнажили суть конкуренции и естественного отбора в человечестве: это конкуренция духовная, конкуренция способов самоорганизации больших коллективов. История при этом предстает как конкуренция самообучаемых систем, предназначение которых – управлять внешней средой.

На этом мы закончим разговор об управлении вообще и перейдем к видам управления, к внутренним закономерностям и результатам (продуктам) его. Всё это проявляется в деятельности человека.

Глава 7. Деятельность

Определение деятельности

Деятельность – это вид активности. От других видов ее отличают целесообразность и сознательность. Можно дать определение деятельности, отталкиваясь (ограничивая) и от другого более общего понятия – управления. Деятельность – это вид управления, субъектом которого является человек. Изучая структуру и закономерности деятельности, мы изучаем управление.

Мы уже отмечали, что управление – это единство и столкновение субъективного и объективного. Известный психолог А.Н. Леонтьев различает в деятельности две стороны: мотивационную (объективную, структуру целей) и структуру действий-операций (субъективную, структуру средств).

Структура целей имеет мотив как главный системообразующий фактор. Мотив, по мнению психолога, как правило, не осознается. Но он объективен – это либо предмет, объект, удовлетворяющий некую потребность, либо действия другого субъекта (субъектов), также долженствующие удовлетворить какую-либо потребность субъекта.

Тут следует отметить противоречие, возникающее по причине атеистических взглядов психолога: если мотив объективен, материален, то почему он, «как правило», не осознается? Не осознаются, бывает, чувства и желания, но никак не объективные предметы, которые трудно не заметить. Здесь у Леонтьева мы видим ту же путаницу в понимании потребностей и мотивов поведения человека, которая до сих пор сохраняется в атеистической психологии.

Мотив обычно не может быть достигнут одним простым действием, на пути к нему надо совершить ряд действий, которые преследуют определенные промежуточные цели. И наконец, действия совершаются с определенными объектами в определенных условиях, которые могут меняться, и в зависимости от свойств объектов и от условий меняется набор тех операций, которые необходимы для выполнения действия. Операции – это сравнительно простые действия, утратившие собственную цель, ставшие автоматическими.

И

Рис. 12

так, с объективной стороны (цели) деятельность имеет уровни: мотив-цель-условия. С субъективной стороны (средства) различаются, соответственно, уровни: деятельность-действия-операции (рис. 12).

Если А.Н. Леонтьев изучал деятельность как порождение психики человека, то Г.П. Щедровицкий подошел к ней с другой стороны: он абстрагировался от человека и изучал деятельность саму по себе как процесс. С православной точки зрения такой подход вполне здравый, потому что субъектом деятельности, субъектом управления является не только человек, но и разумные духи и, наконец, Сам Творец мира видимого и невидимого.

В своих лекциях по психологии, прочитанных в Ростовском университете, Г.П. Щедровицкий как бы подводит итог многолетней работы над изучением мышления, деятельности и методологии. С самого начала он ставил перед собой задачу изучить процесс мышления. Поняв, что мышление – это вид деятельности, он вынужден был разобраться, что же такое деятельность вообще. Так родилась теория деятельности Щедровицкого. ³

Георгий Петрович исходил из постулата, что деятельность существует помимо человека. Рождаясь, человек попадает в мир деятельности, и это реальность, в которой человек должен существовать. А природа, природный мир есть конструкция внутри деятельности.

Щедровицкий сожалеет, что психологи после А.Н. Леонтьева оставили тему деятельности, не изучали, как люди принимают деятельность, как обучаются ей, как развивают ее. Со своей стороны он строил не психологическую, а методологическую теорию деятельности. В основание этой теории он положил представление (допущение, постулат, гипотезу) о процессе воспроизводства. Процесс воспроизводства, по мнению Щедровицкого, есть основной конституирующий процесс деятельности. В этом смысле в понятие деятельности входит и жизнь, ведь все живое воспроизводится.

Второе важное положение говорит о том, что деятельность возможна лишь при наличии двух подобных друг другу образований – двух столов, двух стульев, двух людей. Если нет двух, то нет и деятельности.

От себя добавим, что и один человек имеет второго подобного себе – Бога. Но слишком велика разница. Поэтому Бог решил: негоже человеку быть одному, сделаем ему друга, помощника – женщину.

Собственно деятельность как процесс возникает тогда, когда действие, воплотившись в форму, знак, начинает передаваться другому. Тем самым деятельность обретает бытие, историческое существование. Из этого автоматически вытекает, что деятельность предполагает норму, обозначение, знаки.

От себя добавим, что деятельность создает, осуществляет знаки, которые имеют материально-идеальную природу. Они служат продолжением, дополнением сил, данных человеку от сотворения, служат средствами, инструментами для дальнейшей деятельности. Однако источником живой деятельности является только живой дух, обладающий вниманием, предвидением и отношением. Сами средства, знаки (культура) не могут осуществлять деятельность, даже если наделены способностью автоматически выполнять определенные действия (машина, компьютер). Источник деятельности – дух, ибо деятельность есть разрешение противоречия между субъективным и объективным.

П

Рис. 13

ри контакте двух людей возникает отношение, которое тоже является силой, и оно может быть осуществлено в знаке, норме, что, собственно и сделано в правовой сфере, в социальных институтах. Но об этом мы поговорим ниже.

В современной праксеологии (науке о деятельности) принято различать цель деятельности, предмет ее и объект. Целью является удовлетворение потребности, предметом – то свойство, качество внешнего объекта (предмета или явления), которое может удовлетворить потребность, а объектом, соответственно, – тот внешний предмет или явление, который имеет либо может иметь качества, свойства, способные удовлетворить какую-то потребность человека.

Поясним на примере. Дачник выращивает морковь на своем участке. Целью его деятельности является удовлетворение собственной потребности в пище, содержащей каротин, предметом деятельности является морковь, а объектом деятельности является грядка.

С

Рис. 14

опоставляя эти понятия с теми, которыми оперирует А.Н. Леонтьев, можно отметить, что понятию цели соответствует понятие мотив, предмету – цель, объекту – условия. Соответственно, на мотив (получение пищи, содержащей каротин) направлена вся данная деятельность. На цель (морковь) направлены действия – приобрести участок земли, купить семена, найти информацию, наконец, вырастить морковь. На объект (грядку) направлены операции – вскопать, засеять, поливать, пропалывать (рис 14.).

Леонтьев отмечает, что взаимосвязь между уровнями диалектична: мотив может стать целью, когда появляется новый мотив, которым может стать «бывшая» цель. Соответственно действие становится деятельностью и наоборот. Известно, например, что Алексей Стаханов пришел на шахту для того, чтобы заработать денег на покупку лошади для своего крестьянского хозяйства, а затем его мотивы изменились, и он стал прославленным шахтером, Героем социалистического труда.

Превращение действий в операции благодаря их автоматизации – общая тенденция. Однако при усложнении условий простая операция может превратиться в самостоятельное действие (например, взойти на холм, когда там расположена артиллерийская батарея врага, либо получить подпись чиновника на документе).

Главные признаки человеческой деятельности – ее сознательность и целесообразность. Если слово «целесообразность» всякому понятно – это направленность к цели, к идеально представляемому результату действия, то понятие «сознательность» надо раскрыть. Например, рабочий на заводе имеет целью получить заработок, а не построить трактор или автомобиль. Но операции, которые он выполняет, предусмотрены технологическим планом построения трактора или автомобиля. Рабочий действует по программе, но сознательно. Он может видоизменять операции, достигая заданного результата. Управляет же производством трактора генеральный директор предприятия. Субъектом производства трактора является генеральный директор, а субъектом изготовления отдельной детали – рабочий.

Таким образом, целесообразность означает общее направление деятельности, а сознательность – ее упорядоченность, последовательность, технологию, программу. Какие силы души специализируются на этих функциях? Цели находит желательная сторона, воля. Программу действий разрабатывает или запоминает мыслительная сторона, ум. Ну, а энергию для движения к цели по определенной программе дают эмоции, чувствительная сторона души.

Развитие деятельности

Главная закономерность развития деятельности – интериоризация и экстериоризация. В течение жизни как индивида, так и народа внутренняя, прежде всего, мыслительная деятельность приобретает все большее значение. Поэтому обратимся к структуре мыслительной деятельности.

Она имеет в общем виде ту же объективную и субъективную структуру, что и любой вид деятельности: мотив – цель – условия и деятельность – действия – операции. Отличие состоит, прежде всего, в том, что все это представлено в идеальном виде, в форме информации, смысла.

Фундаментальное значение имеет тот факт, что всякая деятельность человека целостна, она включает в себя мышление, желания (произволения) и чувства. Внутренние свойства мышления, его структурные элементы также воплощаются в результате практической деятельности, когда целью одного из действий в ходе деятельности является облегчение решения мыслительных задач.

Однако надо различать мыслительную способность и мыслительную деятельность. В деятельности, даже, казалось бы, сугубо мыслительной (как, например, решение математических задач или шахматная игра) участвуют все стороны души, все способности – мысль, чувство, воля. Действие, направленное к цели, не может иначе родиться, как только от соединения всех сил души.

В мышлении действием является решение задачи. Что такое задача? Это проблемная ситуация, противоречие между желаемым и действительным. Решить задачу – это значит изменить ситуацию так, чтобы желаемое стало действительным.

Решение начинается с ориентировки в ситуации. Анализируя наличную реальную ситуацию (скажем, шахматную), человек определяет функциональные свойства ее элементов (фигур), с помощью воображения ищет способы изменения свойств с тем, чтобы изменить ситуацию и придать ей то качество, которое ему необходимо. Это качество присутствует в мышлении как предвосхищаемый результат, идеальный образ материальной цели. Для этого человеку и нужно воображение. Он делает мысленные ходы и смотрит, как при этом изменятся качества фигур. Пешка может стать очень важной фигурой, а неприятельская ладья окажется беспомощной и бесполезной для соперника. Или наоборот.

Однажды решенная задача откладывается в памяти. Встречая однотипные задачи, субъект создает мыслительный инструмент, орудие – абстракцию решения всех задач этого типа. Так родились таблица умножения, система Менделеева, музыкальный строй и многое другое. При накоплении опыта решения сходных мыслительных задач происходит скачок в интериоризации уже самой мыслительной деятельности. Человек создает абстрактный, идеальный инструмент – понятие, которое автоматически решает такие однотипные задачи.

Например, вместо того, чтобы семь раз отмеривать по два аршина, можно два умножить на семь и отмерить сразу четырнадцать. То есть вместо сложения перейти на умножение. Следующий скачок – вместо того, чтобы три раза перемножать два само на себя, лучше возвести в куб.

Таким образом, мышление постепенно переходит на абстрактный, теоретический уровень, не привязанный к данной конкретной ситуации, а рассматривающий типичные, обобщенные свойства подобных ситуаций. Это процесс интериоризации.

Обратный процесс – экстериоризации – это создание материальных знаков, которые будут «помнить» то, что до этого приходилось помнить человеку, перегружая свою память. Это буквы, цифры, уравнения, формулы, ритуалы, изображения, инструменты.

Так, топор призван «помнить», как следует рубить дерево, счеты должны «помнить», сколько мешков заполнено и сколько осталось пустых, калькулятор должен «помнить» таблицу умножения, а компьютер – формулы исчислений, степени, логарифмы и прочее.

Подобные воплощенные «мыслительные инструменты» создаются во всех сферах деятельности, поскольку мышление участвует во всякой деятельности. Но воплощаться в предмете могут не только мысленные инструменты, но и орудия воли и чувства. Так, армия – инструмент воли вождя, полководца, музыкальное произведение – «инструмент» чувства композитора, царь – инструмент воли Бога, а бюрократия – инструмент воли царя.

Структура понятий и навыков, возникающая в душе путем интериоризации, – это результат управления человеком со стороны Создателя, управления через среду, окружающую человека, через объекты, с которыми взаимодействует человек. Иерархия понятий, чувств и желаний представляет собой структуру управления, формируемую в душе человека. Более обобщенные понятия, чувства и желания управляют менее обобщенными и конкретными. А исполнительной системой является тело.

Разделение труда порождает все новые и новые виды деятельности, которые, однако, хранят «генетические» свойства деятельности вообще. Поэтому деятельность Человека растет подобно дереву, ветвясь на отрасли и виды, сохраняющие свой «генетический состав». Интеграция же разделенного труда, осуществляемая в системе отношений между людьми, создает своего рода «сеть», ячейки которой потенциально содержат всю полноту деятельности, поэтому каждая из них может стать при необходимости корнем нового древа деятельности.

Другими словами, устроение индивидуального человека является тем «горчичным зерном», из которого вырастает дерево деятельности (в другом своем качестве оно – древо познания добра и зла). Развитие деятельности создает «корневую систему» древа, укорененную в объективном и «крону дерева» в субъективном, в сознании. Эта «крона» – система идеальных смыслов, категорий мышления. Всё вместе – «корневая система» деятельности и «крона» сознания – уже Человек в полноте свойств, а плодами на этом древе являются личности. Таким образом, цель всего исторического процесса – личность.

Но личность – конечный продукт сложного процесса развития коллективных форм существования. О том, как человек создает формы общественного бытия, мы поведем речь ниже.

Происхождение видов деятельности

Сразу скажем, что деятельность не является единственно возможным, универсальным способом бытия человека. Все способы «дочеловеческого» существования, характерные для тварного мира, – это способы бытия и для человека. Например, обмен веществ, рост, приспособление, поведение, наконец, смерть. «Надчеловеческие», чисто духовные способы бытия тоже возможны, как показывает нам опыт отцов-пустынников. Человек способен проникать в объект умом, не разрушая и не воздействуя на объект. Это чистое познание, созерцание идеального мира, не скованное практикой и логикой. Музыка, живопись ближе других искусств к такому познанию, но они все-таки еще не свободны от органов чувств.

Но в данной части книги нас интересует то, что создает формы общественного бытия человека – именно деятельность. То есть форма активности, существенными признаками которой являются её сознательность, целенаправленность и пользование средствами. (Заметьте, что всякое определение – это тоже ограничение. И тем более точное, строгое, чем длиннее определение, чем больше в нем ограничений).

Попытки классифицировать виды человеческой деятельности предпринимались учеными давно. Как всегда при классификации, главный вопрос: по какому признаку их «выстраивать в шеренгу»? Решая аналогичную задачу с химическими элементами, Д.И. Менделеев нашел такой признак – атомный вес. Выстроив их в ряд, он обнаружил, что свойства элементов периодически повторяются, возрастая или ослабляясь при этом.

Классификация видов человеческой деятельности явно или неявно подразумевает решение вопроса о происхождении её. В свою очередь, это зависит от решения основного вопроса – о природе человека, его происхождении, а решение этого вопроса лежит за пределами компетенции науки, это вопрос веры. Однако в науке существуют такие понятия, как исходная гипотеза, недоказуемое допущение, постулат. На таком допущении, как на системе координат, складывается мозаика фактов, которые должны образовать научную картину, смысл которой уже вложен в нее первоначальным допущением.

Давайте посмотрим, как классифицируют человеческую деятельность ученые, выстраивающие свою науку на разных основаниях. Для начала – на атеистических позициях. Например, советский философ М.С. Каган, проведя исследование человеческой деятельности, пришел к следующим выводам.

Человек существует в среде, и деятельность опосредствует его отношения со средой – с природой и обществом. Другими словами, отношения со средой и должны генерировать виды деятельности, предполагает философ. Он классифицирует отношения как субъект-объектные и субъект-субъектные, то есть отношения человека с предметами или явлениями природы и с другими людьми.

Отношения с объектами могут быть опять-таки двоякого рода: избегать их или овладевать ими. Для овладения объектом человеку необходимо, во-первых, обнаружить в данном объекте предмет деятельности, то есть то качество, которое способно удовлетворить какую-либо потребность человека (оценить объект), во-вторых, найти способ актуализации, выявления, применения нужного качества, то есть познать объект, и, в-третьих, преобразовать объект путем физического воздействия (обработать, приспособить).

Таким образом, М.С. Каган различает в структуре человеческой деятельности ориентировочно-оценочную, познавательную и преобразовательную деятельность. ⁴

Получается, что философ выводит виды деятельности не из свойств объектов природы, а из внутренних способностей человека – способности чувствовать (оценивать), мыслить (познавать). В то же время в один ряд с названными он ставит вид преобразовательной деятельности, которая порождается как свойствами объекта, так и совместными усилиями ума, чувства, воли, а также тела. Выходит, философ сразу же и отступил от своей первоначальной гипотезы, выводя виды деятельности не из отношений субъект-объект и уж тем более не из свойств объекта, а только из свойств субъекта.

Правомерно ли выводить виды деятельности из внутренних свойств человека? Ведь мысль, чувство, желание – все это внутренние процессы в человеке, создающие саму возможность деятельности. Они, по сути, есть средства деятельности, данные человеку от сотворения. Если же брать внутреннюю, абстрактную, идеальную деятельность как причину физической деятельности, то надо сначала, чтобы абстрактная деятельность возникла и развилась в сознании человека.

Получается, что материалист М.С. Каган оказывается большим идеалистом, чем сами идеалисты. Хотя, казалось бы, ответ очевиден: глину можно лепить, древесину можно строгать, металл можно отливать и ковать, а красками на холсте можно рисовать. Виды деятельности порождаются свойствами объектов, сама же она, изнутри, всегда одна – это осознанная целенаправленная активность. Эта сторона, субъективная, порождена свойствами самого человека.

Поведение – это тоже активность, но неосознанная и часто бесцельная. Человеческая деятельность – это не поведение, которое доступно и животным, человеческая деятельность – это управление. Прав Людвиг фон Мизес, который утверждает, что выражение «человеческая деятельность» избыточно, ибо само понятие «деятельность» уже содержит в себе осознанность, целенаправленность, то есть признаки именно человеческой активности. ⁵

Говоря далее о методологическом принципе, этот немецко-американский экономист-праксеолог, на наш взгляд, справедливо утверждает, что «все геометрические теоремы заключены в аксиомах. Понятие прямоугольного треугольника уже включает в себя теорему Пифагора... В понятии денег уже заключены все теоремы денежной теории». Пытаясь дать определение деятельности, он абстрагируется от психологических причин, порождающих деятельность, и исследует деятельность как самобытный феномен, в ее протекании, в средствах. «Деятельность, – пишет он, – является попыткой привести менее удовлетворительное состояние дел к более удовлетворительному». Тем самым он, хоть и не употребляет это слово, определяет деятельность как управление.

С православной точки зрения, деятельность – это реализация предназначения человека, которое состоит в том, чтобы управлять Землей, природой и при этом быть управляемым Творцом, служить Ему. По своим свойствам человек содержит в себе все формы бытия – материальность, жизнь, приспособление, поведение, но здесь нас интересует чисто человеческая форма бытия – деятельность, суть которой – управление.

Методологическая ошибка М.С. Кагана в том, что он выводит виды деятельности из того источника, откуда они в реальности не проистекают. Кроме того, он путает виды деятельности с её условиями и средствами (например, общение, оценку, познание). Это, кстати, весьма распространенное заблуждение. Оно проистекает из диалектичности самой деятельности. В самом деле, средство (действие) может превратиться в цель, в мотив, либо, наоборот, мотив может утратить свою привлекательность и замениться новым. Так, труд является средством жизнеобеспечения, но может стать самоцелью, даже смыслом жизни, если это творческий труд либо способ самоутверждения.

Но вернемся к видам деятельности.

В субъект-субъектных отношениях М.С. Каган к названным видам добавляет еще коммуникативную деятельность, или общение. Дальнейший, более глубокий анализ субъект-субъектных отношений он не проводит. Но коммуникация (общение) присутствует в составе любой деятельности, если деятельность имеет коллективный характер либо направлена на другого субъекта. Деятельность должна иметь все внутренние компоненты – оценку, познание, преобразование, а главное – цель. Общение может быть лишь условием коллективной деятельности или средством, способом осуществления другой деятельности – по убеждению, управлению.

Характер субъект-субъектных отношений в корне отличается от субъект-объектных именно качествами «объекта» воздействия. Философ-материалист, видимо, потому и не заметил видов социальной деятельности, что выводил их из свойств субъекта, а не объекта. Атеисты, исповедующие материальность всех явлений внешнего и внутреннего мира, вынуждены выводить духовные виды деятельности из свойств самого субъекта. Ведь, по их вере, идеальное объективно не существует – дух, душа для них только метафоры. В результате возникает путаница. Например, откуда проистекают политика, экономика, идеология? А что означает преобразовательная деятельность, направленная на другого человека, который, в свою очередь, является субъектом деятельности?

В науке предпринимались попытки классифицировать виды деятельности на основе потребностей. Но потребности-способности все удовлетворяются деятельностью вообще, служат причиной активности, а потребности-желания имеют свой конкретный мотив – объект. Факты показывают, что конкретный способ овладения объектом, управление им зависит от свойств этого объекта. Поэтому вид деятельности (в отличие от деятельности вообще как активности) определяется свойствами объекта.

Когда мы вели речь о способностях человека, мы уже отмечали, что виды способностей-талантов определяются видами объектов, на которые человек воздействует. Тем самым, классифицируя способности, мы уже ввели классификацию видов деятельности.

Происхождение средств деятельности

В каждом из видов деятельности человек изобретает средства деятельности – орудия труда, инструменты, порядок операций (технологию), а конструирование и ремонт орудий труда, управление ими, в свою очередь, становятся новыми видами деятельности, иерархически подчиненными основным. Таким образом, разнообразие видов определяется не только разнообразием объектов, но и развитием внутренней структуры деятельности. Кроме того, на развитие видов деятельности большое влияние оказывают явления интериоризации и экстериоризации.

В материальном производстве можно выделить такие этапные уровни экстериоризации, как орудие труда, машина, автомат, компьютер. Почему мы выделяем именно эти этапные изобретения? Дело в том, что каждое из них берет на себя часть чисто человеческой функции – функции управления. Этапность, скачкообразность развития этих средств деятельности имеет причиной скачкообразность образования систем, в том числе и идеальных систем в сознании человека.

Орудие – сравнительно простая, аддитивная или динамическая система. Это предмет с определенными свойствами или механизм – колодец, телега, оросительная система, стенобитное орудие, катапульта и прочее. Машина – это динамическая функциональная система, в которой каждая деталь индивидуальна, функциональна. Но главный признак машины в том, что она использует энергию природных процессов. Машина превращает и механизмы, созданные ранее, в функциональную систему. Автомат превращает машину в саморегулируемую систему, поскольку он способен реагировать на изменение условий. Наконец, компьютер превращает машину в самоуправляемую систему, способную выполнять промежуточное целеполагание.

Если сопоставить этапные изобретения со структурой человеческих средств деятельности (категорий мышления, навыков желаний и чувств), то мы увидим, что человек переносит вовне, в объективный мир уровни своего сознания, расширяя сферу своей свободы. Гегель писал, по сути, об этом, когда утверждал, что дух стремится сделать свою свободу воли предметом, объективной действительностью, чтобы субъективная, идеальная его свобода получила объективное воплощение. ⁶

Чтобы уяснить, как это происходит, вспомним внутреннюю структуру деятельности: операции – действия – деятельность. Орудие труда – это трудовая операция, получившая самостоятельное бытие. Например, топор – это воплощенная операция рубки. Лук и стрелы – воплощенная операция бросания мини-копья в дичь. Сущность орудия – в его предназначении, а предназначение в том и состоит, чтобы выполнять повторяющуюся операцию, не изготовляя каждый раз новое орудие.

Машина – это самовоспроизводящаяся трудовая операция, вооруженная орудиями. Машиной движет энергия природных процессов (тепло, электричество и пр.), а не энергия мышц человека. Операция становится как бы живая, подражающая жизни, она самовоспроизводится. Машину можно назвать механической моделью живой клетки по ее предназначению, по способу её функционирования.

Автомат управляет машиной, реагируя на изменение условий протекания процесса. Так, первый автомат – паровой регулятор Уатта – реагировал на повышение давления в паровом котле. Автоматы реагируют на изменения силы тока, температуру, электрическую емкость, изменение гравитации, химического состава и т. д. и т. п. Автомат не превращает действие (ряд операций, направленных к промежуточной цели) в операцию, а выполняет его – действие получает собственное бытие. Автомат обладает квазипамятью (как бы памятью) и в этом смысле является функциональной моделью растения.

Автомат способен выполнять действие целиком, но только одно. Компьютер, имея программу, способен выполнять несколько действий вплоть до изготовления готового изделия. Так, станки с числовым программным управлением изготавливают деталь из заготовки самостоятельно, снова и снова повторяя весь цикл операций. Компьютер управляет автоматами и машинами, вычисляя и планируя все промежуточные операции.

Другими словами, с изобретением компьютера система действий в сфере материального производства получила бытие. Компьютер обладает квазиповедением и в этом смысле является функциональной моделью животного.

Очевидно, следующим этапом будет самостоятельное бытие производства в целом (деятельности), конечным продуктом которого является предмет, удовлетворяющий человеческую потребность. Для этого необходимо изобрести искусственный интеллект – функциональную модель производящего человека.

Общая тенденция в появлении новых изобретений состоит в том, что от рутинной работы освобождается прежде всего сознание, а затем и тело. Другими словами, человек сначала создает информационную модель нужного инструмента, орудия, а уж затем воплощает её в материале. Благодаря этому сначала отдельные действия, а затем и целые технологические этапы переходят с мыслительного на предметный уровень, обретают относительно самостоятельное бытие.

Но и сам предметный уровень внутренне преображается – сначала отдельные операции, затем целые технологические процессы совершаются не в предметной, а в сигнальной, знаковой форме. Скажем, если в полиграфии прежде каждая буква изготавливалась из древесины или из металла, то теперь весь процесс набора и верстки изданий происходит в форме электронных сигналов в памяти компьютера.

Человек всё меньше затрачивает собственной физической энергии, используя взамен энергию природных процессов. Но еще важнее то, что и функцию внедрения информации в управляемый объект человек перекладывает на своих помощников, созданных искусственно. В результате количество внедряемой информации растет в геометрической прогрессии и позволяет экономить уже и природную энергию.

Человек передает своим изобретениям часть своей субъектности, часть функций управления, то есть, говоря словами Гегеля, делает свою внутреннюю духовную свободу – внешней, предметной, объективной реальностью. Видя «поведение» автомата, ребенок может спросить: «Откуда он знает, когда надо переключать?». Интуитивное ощущение субъектности машин, страх перед тайной субъектности породили в фантастической литературе и в кино сюжет «бунта машин».

Каждый из видов деятельности, развиваясь, размножаясь на подвиды, создает свои инструменты – орудия, «машины», «автоматы», «компьютеры». Например, власть, собственность, идеология – всё это средства деятельности. Управление средствами, инструментами, в свою очередь, тоже требует действий и становится разновидностью деятельности.

Средства деятельности – это модели врожденных свойств человека, ибо они служат той же цели, они функционируют таким же образом, как и силы души и тела. Можно сказать по-другому: средства деятельности – это искусственные органы, дополняющие естественные. Так, средства материального производства – это искусственные органы, в совокупности образующие механическую функциональную модель тела. Добывающие отрасли и сельское хозяйство – модель системы обмена веществ. Транспорт, обрабатывающая промышленность – модель опорно-двигательной системы. Связь, коммуникации – модель нервной системы, или, говоря в общем, системы передачи сигналов.

Итак, виды деятельности определяются видами объектов, на которые она направлена, а средства деятельности определяются ее внутренними свойствами, то есть функциями, качествами средств, данных человеку от сотворения – духа, души и тела. Материальная деятельность в своем разнообразии определяется видами материальных объектов, средства этой деятельности являются искусственным продолжением врожденных средств тела.

А как же потребности? Принято считать, и кажется логичным, что именно потребности человека определяют структуру общественного производства. Так объясните, пожалуйста, какую потребность удовлетворяют каменный уголь, нефть, руда? Какую – электричество, уран, динамит?

Потребности являются побудительной причиной деятельности – осознанной и целесообразной активности, – и на этом их роль заканчивается. Потребности можно обобщить в двух словах: жить и действовать. Дальше в силу вступают другие причины.

Теперь поговорим о видах и средствах деятельности чуть подробнее. Человека окружают мир вещей, мир людей и мир идей. Деятельность по управлению этими качественно различными объектами мы разделим на роды – материально-производственная, социальная и знаково-идеальная (абстрактная).

Материальная деятельность

Виды. Итак, первый род деятельности – материально-производственная, то есть направленная на предметы внешнего мира. Мир вещей – это неживые природные предметы, неживые искусственные предметы и живые – микроорганизмы, растения, животные. Всё это может быть объектом управления. Следовательно, возможны такие способности человека, которые «предпочитают» те или иные объекты мира. Человек чувствует скрытые возможности природного материала, техники, биомассы, растений, животных. Напомним, что чувствовать скрытые возможности объектов способен именно дух.

Пять типов объектов природного мира создают возможность для пяти типов способностей и типов деятельности по управлению природой. Первый тип – управление природными материалами, их обработка, преобразование (виды, или профессии – столярная, гончарная, скорняжная, кузнечная и т.д.). Второй тип – управление искусственными предметами (виды – конструирование, обработка, сборка, ремонт, вождение и т.д.). Третий тип – работа с микроорганизмами, управление биомассой (виды – приготовление хлеба, вина, пива, сыра, выделка шкур и прочее). Четвертый тип – растениеводство. Пятый – животноводство.

В последних двух типах деятельности более отчетливо заметны управление как таковое (направление роста лозы, дерева, управление лошадьми, слонами), в первых двух явно выделяется стадия преобразования, как исполнительная часть процесса управления.

Средства. О средствах материальной деятельности мы уже говорили. По уровню передаваемых им функций управления (преобразования) их можно разделить на орудия, машины, автоматы и компьютеры.

Социальная деятельность

Виды. Перейдем ко второму роду деятельности – общественной, или социальной. Ее принято называть социальным управлением, что, конечно, верно. В мире людей есть только люди, но это «объекты», имеющие сложную природу. Поэтому и деятельность, направленная на других людей, может быть разных видов в зависимости от объекта и предмета воздействия. Предметами управления являются действия и отношения людей.

Мы уже отмечали, что деятельность и отношение – это две формы одной сущности. Отношение в потенциальном виде содержит в себе деятельность, является «генератором» деятельности. Поэтому, воздействуя на отношения, мы опосредованно воздействуем на действия людей.

Социальное управление содержит в себе все уровни управления, включая преобразование. Общество преобразует людей, социализирует их по своему «образу и подобию». В этом легко убедиться на примере наших соотечественников, молодыми уехавших за границу. При встрече мы видим, что они стали другими. Преобразование – нижний уровень управления, наиболее близкий к конечному результату.

Но в человеческом обществе ирония судьбы состоит в том, что преобразование, социализация людей вовсе не является для государства, да и для общества конечной целью. Социализация мыслится как необходимая работа для повышения управляемости личности, индивида. Для государства и общества социализация – лишь средство повысить управляемость, предсказуемость индивида. В природе же управления заложено, что конечная цель – преобразование.

Чья же это цель, если не государства, не общества? По-видимому, это Божия цель. Что для человека лишь средство (преобразовать себя, совершенствоваться), для Бога – цель. А то, что для человека цель (удовлетворение потребностей), для Бога – средство.

Преобразовать человека – это значит, в конечном счете, изменить его поведение. Для этого нужно, во-первых, чтобы он захотел, согласился или принужден был делать то, что нужно обществу (правителю). То есть надо обеспечить мотивацию. Это можно сделать принуждением, убеждением и поощрением – поскольку душа «объекта» имеет три стороны, три силы – воля, мысль и чувство. Волю можно пересилить, принудить, мышление можно убедить, чувство можно поощрить, заинтересовать, заразить.

Первые инструменты для видов деятельности по преобразованию человека не пришлось изобретать – это власть, истина, благо. Они даны человеку чувственно в виде родительской власти, родительской любви и родительского знания, подтверждаемого практикой. Первым людям, Адаму и Еве, все это было также дано от Отца Небесного.

Итак, для общества социализация – лишь предварительный этап социального управления. Цель – изменить отношения и действия людей. Когда сталкивается активность двух субъектов, то каждый для другого – не только объект воздействия. Принципиально важно, что другой – это субъект. Когда встречаются два духовных существа, возникает отношение принципиально нового типа.

Предположим, одному удалось принудить, убедить или заинтересовать другого. Для чего? Для совместной деятельности. При этом возникает «мы», действиями которого управляет один из субъектов – руководитель, организатор, – который распределяет обязанности, упорядочивает деятельность и объединяет усилия коллектива (интегрирует деятельность). Но этого мало. Прежде чем приступить к действиям, надо выработать план, подготовиться, потренироваться – то есть пройти обучение.

Таким образом, коллективная деятельность сама становится объектом управления. Это порождает такие виды деятельности, как разделение обязанностей, упорядочение действий и интеграция их труда. Эту группу видов деятельности принадлежит к уровню организации, который также представляет собой часть управленческого процесса. Обучение, как процесс подготовки к коллективной деятельности, мы уже отнесли к уровню преобразования (социализации).

Если сравнить со структурой управления, то надо уточнить, что упорядочение отношений (установление прав и обязанностей, подчинения и руководства), целеполагание и поиск ресурсов относится к уровню руководства, а разделение, упорядочение и интеграция труда относятся к уровню организации.

Для того, чтобы члены коллектива не отвлекались, не рассеивали свое внимание и энергию, не отлынивали от дела, уровень организации содержит деятельность по ограничению. Для этого создана, пожалуй, самая древняя система средств, соединяющая в себе религию, мораль, право, суд, систему наказаний – словом, ограничения свободы.

Разделение на уровни управления и виды деятельности в целях анализа не означает, что в жизни они разделены. Они, как правило, переплетены, они пронизывают друг друга, но у каждого вида деятельности – свой объект, а у каждого уровня управления – свой субъект.

Так, в системе организации коллективных действий объектами являются действия. Но чтобы выполнить свою задачу, организовать коллективный труд, руководитель должен не только распределить обязанности и контролировать их исполнение, но выполнить и другие виды деятельности – убеждения, принуждения, поощрения, ограничения, которые в данном случае являются вспомогательными, то есть действиями, направленными не «преобразование» работников.

Но в масштабе общества эти вспомогательные виды деятельности до того развились и усложнились, что представляют собой целые отрасли деятельности – образования, политики, идеологии и так далее.

Таким образом, в социальной деятельности, в отличие от материально-производственной, виды деятельности можно различать, классифицировать не только по объектам воздействия, но и по уровням структуры управления. Это отличие объясняется тем, что вся материально-производственная деятельность относится к уровню преобразования, ведь материальные предметы, растения и животные не являются субъектами.

Если виды социальной деятельности определяются не только объектами, но и уровнями управления (а это субъективная сторона), то резонно предположить, что и средства социальной деятельности (управления) могут отличаться от средств материальной деятельности.

Средства. Итак, мы выяснили, что типы социальной деятельности различаются по уровню в структуре управления – руководство, организация, преобразование – и по типам объектов – отношения, действия, а также дух, душа, тело. Для воздействия на отношения людей созданы такие средства, как социальные институты, для упорядочения действий изобретены социальные субъекты, которые управляют и социальными институтами, и людьми.

Как возникали средства социальной деятельности, социального управления?

В результате интериоризации и экстериоризации деятельности по управлению людьми рождались идеальные орудия, инструменты управления – понятия, упорядочивающие человеческие отношения и действия. Их называют социальными (иногда общественными) институтами. Однако поведение человека определяется не только его отношениями с другими людьми, но и его потребностями, привычками, убеждениями. Поэтому для управления поведением людей выработаны и такие средства, как понятия о добре и зле, о должном и недолжном, о красивом и безобразном. Эти понятия-средства относят к сфере общественного сознания, или, как сейчас говорят, менталитета.

Отношения, в которые включен человек, объективны, они действуют на него принудительно. Система отношений в обществе вся относится к такому виду социальной деятельности, как принуждение. Убеждение выработало систему средств субъективных, то есть понятий, смыслов, которые действуют «изнутри» индивида, направляя его активность в нужную сторону. Ограничение использует оба вида инструментов – и отношения (право), и понятия (мораль).

Социальным управлением в узком смысле называют уровни руководства и организации, уровень же преобразования члена общества обычно называют социализацией.

Ближе всего к конечному результату коллективной деятельности такой уровень управления, как организация. Ее «продукт» – производственный труд людей. В ходе организации людей используются все средства воздействия на людей, но, кроме того, организация выработала и свои, особые инструменты. Это такие инструменты-отношения, как сословная, классовая, профессиональная структура общества, система хозяйственных обществ, система научных и образовательных заведений, система рыночных институтов, система перераспределения и социального страхования.

На уровне преобразования созданы свои средства. Развитие мотивации привело к созданию таких институтов, как власть (принуждение), идеология (убеждение) и собственность (поощрение). Власть в свою очередь породила обычай, право, закон, суд, семью, войско и так далее. Идеология породило мифы, сказки, былины, языческие религии, письменность, книги, газеты, средства массовой информации и другое. Собственность породила товар, деньги, стоимость, капитал, кредит, банки, акции, биржи и прочее.

Ограничение привело к изобретению ритуала, языческих религий, морали, искусства. Подробнее о социальных субъектах и институтах мы поговорим ниже.

Характер каждой конкретной нации выражается не только в духовных приоритетах, общих для культурно-исторического типа, к которому она принадлежит, но и разной, «индивидуальной» степенью развития, доминирования того или иного типа деятельности. Но все они, безусловно, нужны. Только их единство и согласованность могут обеспечить управление таким большим коллективом, как народ, союз племен, нация.

Идеальная деятельность

Перейдем к третьему роду отношений и деятельности. Мир идей (Небо), созданный Богом, человеку никоим образом не подвластен, человек предназначен управлять Землей и только Землей. Поэтому человек создает свой мир идей по мере того, как углубляется интериоризация его деятельности. Создает он его в знаках, символах, в смыслах (отношениях). Однако подлинное овладение внешним и внутренним миром всегда проявляется в явлении экстериоризации – в материальном воплощении идеи, рожденной в сознании человека.

Мир идей, возникающий в сознании человека, является средой управления для духа. Именно дух обладает способностью находить скрытые возможности и создавать новые смыслы, то есть творческой способностью. Дух создает из «материала» идей новые системы, которые душа и тело переводят в знаки, в символы, в материальные предметы или процессы.

В результате человек может сохранять и передавать идеи через образы и знаки, выраженные в звуках, изображениях, в запахах, вкусовых и осязательных ощущениях – словом, используя данные ему от сотворения пять органов чувств. Соответственно, возможны способности к музыке и словесному творчеству, живописи и литературе, зодчеству и скульптуре, кулинарии и парфюмерии, к пластике – спорту, танцу, пантомиме и другим видам искусств, воздействующих не один орган чувств, на несколько или на все органы чувств.

Различные объекты духовного воздействия (органы чувств) породили виды искусств.

В заключение о деятельности

Напомним, что, говоря о деятельности, мы говорим об управлении. И структура деятельности, и закономерности ее развития, и классификация видов деятельности – все это справедливо по отношению к управлению.

Итак, роды деятельности определяются родами объектов, на которые направлена деятельность – миром вещей, миром людей и миром идей.

В мире вещей мы насчитали предметы пяти типов, существенно (скачкообразно, системно) различающихся по своим качествам – неживые природные, неживые искусственные системы, простейшие живые организмы, растения и животные. Качества этих объектов и определяют своеобразие пяти типов деятельности.

В мире людей мы насчитали пять типов объектов – тело, душу и дух человека, действия и отношения людей.

В мире идей различия типов деятельности определяются не идеями, а их материальными представителями – символами, воспринимаемыми пятью органами чувств. Поэтому возможны типы деятельности, в которых используются символы зрительные, звуковые, осязательные, вкусовые и обонятельные. Виды искусств, в которых проявляются эти типы деятельности, различаются по свойствам материальных объектов, которые используются в качестве носителей идей.

Глава 8. Отношения

Из чего «состоит» общество?

Общество вырастает из отношения двух субъектов, как дерево из семени. Подобно тому, как жизнь в дереве или в кораллах существует только в живой клетке, так и общественные институты создаются жизнью, которая существует только в межсубъектном отношении. Субъекты деятельности и отношений в обществе – не только индивиды, но и коллективы различного объема и предназначения.

Но в противоположность дереву или кораллу общество состоит не из отмерших клеток, а из невидимых, идеальных субъектов и общественных институтов. Субъекты, подобно сердцам, «прокачивают» по сосудам общества «кровь»-деятельность, а сосуды, по которым движутся массы вполне зримых человеческих тел со всем их имуществом, – это общественные институты. Общество – невидимое «дерево», на ветвях которого и обитает человек. Конкретное историческое общество есть упрощенная (именно упрощенная!) модель человека.

Итак, общество, как и личность, – это древо. Но оно, кроме того, и закваска. Что это такое – закваска? «Молекула» общества – отношение. (Гармония – тоже отношение, но как далеки человеческие отношения от гармонии!) Общество – это система отношений между людьми. Стиль отношений, их духовное своеобразие – это и есть закваска, образующая конкретное общество, цивилизацию.

Но всякое отношение, в которое вступает личность, требует от нее лишь какого-то одного качества, «использует» лишь одно из функциональных свойств человека – работника, отца, члена профсоюза, водителя автомашины, члена кооператива, истца, ответчика и т.д. Сам же человек, личность – больше общества, неизмеримо богаче в своих качествах. Человек наделен разумом и свободой воли, общество же не является субъектом воли и разума. Социальные субъекты – это идеи, понятия, руководящие действиями людей, но «оживить» социального субъекта может только живой человек, лидер, олицетворяющий единую волю коллектива.

Итак, отношения – «молекулы» общества. Они возникают между индивидами, а также между индивидами и коллективами, между коллективами – словом, между субъектами. Причем субъект – всегда идеальное понятие, даже если это не юридическое лицо (коллектив), а вполне физическое.

Отношения возникают по поводу материальных предметов, явлений, условий деятельности и жизни, но «внутри», в сущности своей отношения идеальны (нематериальны).

Лучше всего тема отношений разработана в юридической литературе, поэтому обратимся к авторитетам. Так, Е.Н. Трубецкой в своей «Энциклопедии права», в частности, пишет: «Возможность существования идеальных субъектов права обусловлена самой природой правоотношений. Юридические отношения есть вообще идеальные отношения между лицами... Все правовые отношения есть идеальные, мыслимые отношения, а не физические: вот почему и субъектами правоотношений могут быть лица идеальные, мыслимые, которых нельзя видеть или осязать. Рядом с индивидуальными, физическими лицами существуют и лица собирательные, которых принято назвать юридическими». ⁷

Так же оценивают природу отношений Б.Н. Чичерин, Л. И Петражицкий, Г.Ф. Шершневич, Н.М. Коркунов и другие отечественные правоведы дореволюционной поры. Что является содержанием отношений? Есть что-то «внутри» отношения или оно – неделимая частица идеального? И так ли уж оно идеально? Ведь отношения передаются, обладают энергией.

«Внутри» отношений мы обнаружим уже знакомые нам элементарные частицы, которые получают новые имена – это право, обязанность и соединяющая их сила (санкция или поощрение), величина которой порождает соответствующую мотивацию к действиям, повышает или понижает активность. В нравственных отношениях это долг и запрет. В других отношениях это может быть притяжение и отталкивание. Словом, и здесь мы видим принцип соединения и взаимодействия противоположностей.

В наиболее общем виде можно заметить, что элементами отношения являются повышение и ограничение активности, а также третий элемент – сила (побуждения и ограничения).

Из первой части нашей книги мы помним, что в устроении души и тела проявляется тот же принцип. Так, элементами мыслительной стороны души являются воображение, память и рассудок, элементами желательной – позыв, осторожность и воля, элементами чувствительной – волнение, покой, отзыв. В устроении тела принцип тот же – возбуждение, торможение и сила. Видимо, сама энергия, как духовная, так и физическая, имеет подобную природу: два направления (два полюса) и силу их взаимодействия.

Другими словами, в отношениях между людьми проявляется устроение человека и его главная способность-потребность – действовать. Отношение – это потенциальная деятельность, это генератор, «хромосома» социальной деятельности в идеальной форме. Деятельность как система существует в форме процесса (движения) – который мы привыкли называть деятельностью, действиями, – и в форме структуры (покоя), которую мы называем отношениями (часто добавляем: общественными, производственными, правовыми и т. д.).

Чтобы разобраться в самих истоках общественной, социальной деятельности, представим себе, что людей сначала всего два. Что если они не смогут и не захотят договориться, вступить во взаимодействие, а разбегутся в разные стороны, чтобы не иметь никаких отношений? Тогда и общество («мы») не возникнет. Для рождения общества необходимо, чтобы индивиды нуждались друг в друге, тянулись друг к другу и зависели друг от друга. Короче говоря, это должны быть мужчина и женщина, семья. Именно поэтому семья, по словам царя Александра III, является ячейкой всякого человеческого общества и всякой государственности.

Когда ученые спорят о происхождении государства и права, некоторые (их называют этатистами) утверждают, что источником права является государство, власть. Но возникает вопрос, что является источником власти? На него тоже отвечают по-разному: Бог, договор или сила. Другие (позитивисты) утверждают, что правом является только то, что зафиксировано в норме, а норма, в свою очередь – в знаковой системе (тексте), будь то письменность, ритуал или что иное. Но встает вопрос: а когда субъектов всего двое, право не возникает? Когда ситуация совершенно новая и нормы еще попросту быть не может, право не возникает?

Давайте же для примера рассмотрим, как возникает власть и право в отношениях двух субъектов. Чья свобода должна реализоваться, а чья – ограничиться? То есть чье право, а чья – обязанность, чья власть, а чье – повиновение? Кто судья в данном споре, когда субъектов – всего два? Вспомним, что в устроении человека есть также дух, высшая власть. Он способен по-своему «видеть», чувствовать возможности. Между прочим, поэтому главная черта всякого истинного руководителя – видеть возможности, перспективы и соответственно ставить цели и задачи перед подчиненными.

Критерием для принятия решений, для обнаружения возможностей является сам дух, поскольку он принадлежит вечности. А может ли субъект отношения воздействовать на дух другого субъекта? Принудить – нет, ибо дух обладает свободой воли, это его атрибутивное свойство. Заинтересовать поощрением его трудно, ибо его потребности – в абсолютном, в Боге. А убедить можно лишь открывающимися возможностями.

Это и происходит в отношении двух субъектов. Дух каждого из них оценивает ситуацию с точки зрения возможностей и, если находит, что повиновение другому человеку открывает новые возможности, избирает повиновение, ограничивает свою свободу сам. И тогда двое становятся коллективом, сила которого превышает сумму сил двоих. Сила организованного коллектива давно замечена людьми.

Надо отметить, что именно дух человеческий открыл потенциальные возможности организованных коллективных действий, главным условием которых является повиновение. Источник власти – повиновение. Власть творится по капле ежедневно, ежечасно в отношениях между индивидами. Ручейки власти, рождающейся в межчеловеческих отношениях, стекаются в русла общественных институтов, реки власти стекаются в море государственности.

Некоторые западные ученые, например, Фрейд, Фромм, находят причину повиновения людей властям... в нарциссизме, то есть в эгоизме и самолюбовании. Как говорится, во что веришь, то и видишь. Однако люди повинуются, пока идеальный субъект власти, независимо от личных качеств его носителя, выполняет свои функции. Перестанет выполнять – перестанут и повиноваться. Это бывало в истории тысячи раз.

Таким образом, из отношения двух субъектов возникает абстрактный, идеальный субъект управления – «мы», сфера его компетенции и порядок его действий – общественный институт. Такое отношение называют правоотношением или просто правом, а возникающие идеи (категории мышления) абстрактного коллективного субъекта, его полномочий и порядка его действий называют правосознанием.

Подобно тому, как мольеровский герой удивился, что всю жизнь говорил прозой, многие удивятся, что всю жизнь имели правосознание. По мнению И.А. Ильина, «человеку невозможно не иметь правосознания; его имеет каждый, кто сознает, что, кроме него, на свете есть другие люди». Рождаемое больным духом извращенное, корыстное правосознание людей и приводит к нескончаемым войнам и гуманитарным катастрофам, считает философ и правовед. ⁸

Система идеальных субъектов деятельности, сфер их компетенции и особого порядка деятельности (общественных институтов) и представляет собой общество. Но идеальный, абстрактный субъект деятельности – это средство, это орудие, инструмент, созданный человеком. Инструмент, предназначенный воздействовать на душу и тело человека, повышать или ограничивать активность личности в каждом виде деятельности.

О том, что отношения предназначены стимулировать и упорядочивать деятельность, пишут и правоведы: «Кроме потребностей, которые могут быть удовлетворены усилиями отдельных людей, существует много потребностей, личных и общественных, которые могут быть удовлетворены только путем кооперации, соединенными усилиями нескольких или многих лиц. И вот для осуществления таких целей, превышающих силы отдельных индивидуумов, люди соединяются в союзы, образуют государства, создают акционерные компании, вообще коллективные и искусственные лица (т.е. идеальных субъектов – В.М.) предназначенные служить общим целям. Эти лица наделяются правами, без которых они не могут осуществлять свои цели, и потому приобретают значение юридических лиц». ⁹

Идеальные субъекты и отношения, существуют идеально, в сознании людей, но они являются реальной силой, регулирующей поведение людей. Они получили название социальных институтов. Правда, в социологии еще нет четкого различения институтов-субъектов и институтов-отношений, а различать их необходимо.

Социальные институты

Слово институт произошло от латинского institutum – установление, учреждение. Основатели институционализма – учения о социальных институтах – вкладывали в это слово очень широкий и неопределенный смысл. Так, Торстейн Веблен (1857-1929), издавший в 1899 году книгу «Теория праздного класса», под словом «институт» («институция») подразумевал образ мысли, обычаи мышления, распространенные в обществе и определяющие поведение людей.

Джон Р. Коммонс (1862-1945) считал институтами юридически оформленные отношения, которые регламентируют, регулируют коллективные действия. Уэсли К. Митчелл (1874-1948) разделял точку зрения Веблена, уточняя, что образ мыслей людей воплощается, фиксируется в их отношениях.

На протяжении ХХ века ученые долго спорили, что же такое институты: это своеобразные «дорожки в парке» или люди, идущие по этим дорожкам? Другими словами, социальные институты – это процессы или структуры, действия или отношения? Наконец, стало складываться мнение, что институты – это системы, значит, и структуры, и процессы. Нельзя отделять одно от другого, структуры для того и создаются, чтобы выполнять функции – упорядочивать процессы. В то же время следует различать идеальных субъектов, которые создают институты-отношения и управляют ими, от самих институтов-отношений. Пока же в речи социологов и журналистов можно услышать выражения: «институт уполномоченного по правам человека» и «институт смертной казни», «институт президента» и «институт частной собственности». Как видим, идеальные субъекты и отношения между ними свалены в одну кучу.

Кроме того, словом «институт» обозначают и навыки, обычаи, привычки коллективных или общественно значимых действий.

В настоящее время институтами называют всякие формы организации совместной деятельности людей: институт семьи, институты образования, здравоохранения, суда – общего и арбитражного, институты вооруженных сил, спецслужб, государства, институты собственности, найма, кредитования, банкротства и так далее. Другими словами, институты – это и понятия (образ мыслей), и отношения и действия людей, и субъекты действий. Система социальных институтов является системой ограничений, которая сужает свободу, но зато снижает неопределенность (повышает информированность) и побуждает к активности, изобретательности, искусности.

Институты могут быть формальные и неформальные. Формальные институты ритуально или документально закрепляют отношения субъектов, их права и обязанности, иерархию, порядок действий. Социальные институты есть следствие существования субъектов, продукты и средства деятельности последних. Сфера деятельности субъектов и их компетенции строго обозначена и за пределами этой сферы права и обязанности должностных лиц этого субъекта не действуют. Например, власть командира на солдата распространяется только на срок службы. После увольнения солдата в запас прекращаются его солдатские обязанности и права командира по отношению к нему.

Неформальные институты – это обычаи, привычки. Например, свадьбы, похороны, посиделки, дни рождения, дискотеки. Неформальные институты могут быть даже в международных отношениях. Например, институт дипломатического приема, протокола (неписаных правил поведения). Он не закреплен в документах, но жестко регламентируется обычаем. Институт «хороших манер» тоже довольно строго ограничивает и направляет действия людей.

К неформальным относятся и криминальные институты, например, «вор в законе» – авторитет, власть в уголовной среде, «сходняк» – собрание, съезд уголовных авторитетов, решения которого имеют обязательную силу для всех уголовников данной территории; «общак» – институт кассы взаимопомощи, общего денежного страхового фонда и т. д.

Социальные институты очень инертны, люди неохотно меняют привычки и поэтому только коренное изменение условий жизни, суровая необходимость может заставить отказаться от существующих институтов и изобрести или перенять новые.

Институты создаются в ответ на общественную потребность. Они призваны организовать совместную деятельность людей для удовлетворения этой потребности. Так, необходимость в защите от нападений соседних племен привела к созданию института войска, армии. Необходимость установить четкую ответственность взрослых за воспитание детей привела к созданию института семьи.

Необходимость содержать войска в боеготовности, обеспечивать их питанием, оружием, обмундированием, удерживать их от соблазна грабить собственный народ породила институт княжеской, царской власти. Необходимость обмениваться товарами и при этом не терять много времени, отрываясь от своей основной работы, породила институты ярмарки, торговли, купечества.

О классификации институтов мы будем говорить ниже, сначала надо разобраться, как возникают социальные институты. Почему они возможны, какова их природа? Социологи разных стран в общем сходятся во мнении, что социальные институты идеальны, они существуют в сознании людей. Но ведь сознание каждого – субъективно, а социальные институты действуют с силой объективной реальности. Как разрешить этот логический парадокс?

В науках, изучающих человеческое общество – самая большая путаница. Объясняется она не только сложностью объекта изучения, но и сознательным внесением путаницы в интересах определенных социальных групп. Тайна происхождения социальных институтов, их природы не может открыться ученым, стоящим на материалистических позициях. В том-то и дело, что природа социальных институтов совершенно отрицает догматы материалистической философии.

Мы же предлагаем убедиться на примерах основных социальных институтов, что именно христианское мировоззрение верно понимает природу человека и общества. Что и неудивительно, ведь тайну устроения человека православным открыл Сын Божий, Который Сам принимал участие в сотворении человека.

Глава 9. Природа социальных институтов

Возможность существования социальных институтов кроется в сознании человека. В процессе интериоризации деятельности в нем возникают новые категории мышления, новые абстракции все более высокого уровня, которые обеспечивают автоматизм и скорость мышления, чувствования, волеизъявления. В сознании создается идеальная структура самоуправления, которую наш отечественный психолог и социолог В.А. Ядов называет диспозиционной системой личности. Диспозиции – это смыслы и цели жизни и деятельности, которые организованы в иерархию.

В первой части книги мы писали о том, что в сознании создается не только иерархия понятий, но и подобная же структура навыков чувств и желаний. Эти навыки мысли, чувства и желания в процессе деятельности затем воплощаются, осуществляются как в материальных инструментах, так и в идеальных – объективно существующих понятиях, знаках, управляющих поведением людей, то есть в социальных институтах. Многие из таких навыков, в особенности навыков чувств и желаний, людьми не осознаются, но передаются от поколения к поколению. К.-Г. Юнг такие объективно существующие психические явления национальным архетипом, или коллективным бессознательным. Всякий национальный характер действительно имеет такие психические черты, которые заметны только «со стороны», человеку приезжему.

Таким образом, социальные институты происходят из структуры сознания, а именно – из структуры самоуправления человека, которая представляет собой систему идей – понятий, чувств, желаний. Предназначение институтов – то же, что и у навыков души, а именно – автоматизировать, ускорить деятельность, объектами которой являются действия индивидов и коллективов. Социальные институты упорядочивают, автоматизируют, ускоряют управленческую деятельность, направленную на человеческие отношения и действия.

Как и все инструменты, социальные институты появляются на свет во все более абстрактном виде – знак знака. Это позволяет им все более автоматизировать деятельность, но чревато отрывом знака от реальности. Следствием такого отрыва бывает дисфункция института, а порой и распад всей системы социальных институтов.

Рассмотрим природу социальных институтов на примерах власти, собственности и идеологии.

Власть

С православной точки зрения, самая распространенная ошибка исследователей феномена власти в том, что они отождествляют власть с принуждением. Но власть – это идеальный субъект социального управления.

Мы уже касались вопроса, как возникает власть в отношениях двух субъектов. Первоначально явление власти было субъективным, одноразовым (виртуальным) – по договоренности (порой молчаливой) между индивидами. Затем человек изобрел орудие власти – право. Оно осмысливалось соплеменниками как обязанность повиноваться человеку, который теперь не просто человек, а еще и некое полумистическое существо – вождь. В нем присутствует другой, идеальный субъект деятельности – субъект власти, которому и следует повиноваться.

Так стали появляться социальные субъекты и институты, предназначенные управлять.

Понятие о повиновении и о власти людям изобретать не пришлось, оно было даровано им свыше, впитано с молоком матери. Родительская власть и повиновение родителям выработало в сознании необходимую категорию мышления. Между тем на происхождение власти и государства среди ученых также нет единого мнения. Объясняется это не только сложностью самой политической системы, но и целями исследователей. В западной мысли есть две основные точки зрения на источник власти: насилие и договор. Ничего другого западный мир придумать не может, потому что современная жизнь Запада действительно строится на насилии и на договоре.

1. Теорию общественного договора Т.Гоббса и Дж Локка подверг критике еще в XIX веке митрополит Московский Филарет. Он, в частности, писал: «Должно, говорят мудрецы века сего, повиноваться общественным властям на основании общественного договора, которым люди соединились в общество и для общего блага общим согласием учредили начальство и подчиненность. Вот прекрасное основание для того, чтобы на нем построить государство в высокоумной книге или в мечтательной голове, а не в природе вещей. Если думают, что нельзя иначе основать общество, как на общественном договоре, – то не на нем ли основаны общества пчел и муравьев?

...Итак, младенец повинуется матери, а мать имеет власть над младенцем потому ли, что они договорились между собою, чтобы она кормила его грудью, а он как можно менее кричал, когда его пеленают? Что если бы мать предложила младенцу слишком тяжкие условия? Не прикажут ли ему изобретатели общественного договора идти к чужой матери и договариваться с нею о его воспитании?

...Всякий договор человеческий может иметь силу только тогда, когда вступают в него с сознанием и по доброй воле. Много ли же в обществе людей, которые слышали о договоре общественном; а из немногих, которые о нем наслышались, многие ли о нем имеют ясное понятие? Спросите, не говорю простого гражданина, спросите мудреца договоров: когда и как вступил он в общественный договор? Во время совершеннолетия? Но кто определил сие время? И был ли он вне общества до совершеннолетия?

Посредством рождения? Это превосходно. При сей мысли охотно поздравляю всякого россиянина с тем, что он умел, не знаю, с родителями ли своими или с самой Россией, договориться, чтоб ему родиться в могущественной России...». ¹⁰

Еще менее выдерживает критику теория насилия. Широко известно выражение, пришедшее из театральной среды: «Короля играют подданные». Много ли можно было добиться насилием, если бы подданные не захотели подчиняться? Империи, созданные насилием, распадались сразу же после смерти создателей. Такова судьба империй Александра Македонского, Карла Великого и многих других.

Ошибка в том, что природу власти атеисты упорно ищут в свойствах носителя власти: либо он обладает недюжинной силой, чтобы всех держать в повиновении, либо завоеватель имеет культурное превосходство (неясно, как он его достиг). Между тем искать причину надо не в свойствах носителя власти, а в свойствах подданных.

Власть, право, государство, собственность, экономика – понятия настолько тесно связанные, что первую науку, в которой была сделана попытка обобщить накопленные знания, так и назвали: политэкономия, то есть наука, изучающая политику и экономику в их единстве. Затем к ним добавили идеологию, и это было справедливо, ибо политика, экономика и идеология относятся к одной группе отношений и деятельности – к группе мотивации. Цель принуждения, поощрения и убеждения одна – активность людей в труде, в производстве избыточного продукта и ограничение активности в антиобщественных действиях.

В советской «научной философии» (исторический материализм) принято было считать, что причиной возникновения государства стало появление частной собственности, имущественное расслоение и разделение на классы. Однако при этом остается без ответа вопрос: кто же определял и защищал права собственности, пока не было государства? Да и что такое собственность по своей природе?

Если же власть появилась прежде собственности (так оно и было), стало быть, не собственность была причиной появления власти. Большинство культур (а это восточные культуры) в своем историческом развитии демонстрируют нам так называемый «азиатский способ производства», основанный на государственной собственности. Другими словами, в большинстве случаев не приходится говорить о том, что частная собственность послужила причиной появления власти и государства.

В том, что причины таких феноменов, как власть, собственность, идеология, надо искать в природе человека, согласны большинство ученых. Например, современный американский экономист Р.Коуз, создатель одной из теорий прав собственности, утверждает, что изучать человека надо «таким, каков он есть, действующим в ограничениях, налагаемых на него реальными институтами». ¹¹

Но каков человек? Какова природа человека? В этом-то как раз и расходятся мыслители. И расхождения – в вере.

Разногласия между учеными по поводу происхождения власти и права неизбежны, когда отрицается существование Творца. Если человек – существо сугубо материальное, то появление власти, права, свободы воли совершенно необъяснимо. Сугубо материальное существо не может иметь ни малейшей свободы, оно должно просто функционировать, двигаться по законам физики и химии. Между тем живое вещество не вполне подчиняется этим законам, поэтому ученые вынуждены признать существование биологических законов. Человек же не всегда подчиняется биологическим законам (например, жертвует пищей, одеждой, даже самой жизнью). Поэтому ученые вынуждены признать существование социальных законов.

Самой распространенной точкой зрения на происхождение власти в настоящее время считается демократическая. Она состоит в том, что источником власти является народ, который передает эту власть (делегирует) различным органам в момент выборов. Однако каким бы способом ни формировались органы власти, они все равно выполняют свои функции. Наша новйшая история показывает, что нет разницы – назначают губернаторов и градоначальников или выбирают. И люди во властных органах оказываются все из одной «обоймы», и органы действуют одинаковым образом, независимо от выборности и назначаемости.

Сущность власти не в том, что народ делегирует ее избранным, а в том, что он подчиняется. Каким бы ни был порядок формирования властных органов, это мало что меняет. Главное – повиновение народа. И притом народ повинуется так, как подсказывает ему национальный архетип – коллективное бессознательное.

О том, как «внутри» отношений двух индивидов рождаются все общественные институты и виды социальной деятельности, мы уже говорили. Там же возникает и власть.

Православие видит природу власти в самом устроении человека – по образу и подобию Божию. Власть – свойство духа, который имеет свободу воли. Право есть проявление свободы воли, которую человеку даровал Господь и которую никто отнять не в силах, если человек сам её не отдаст.

Здесь, наверное, уместно отметить, что власть и государство – вовсе не одно и то же. Государство – инструмент, а не сама власть. Государство может разрушаться, политические режимы – меняться, а власть остается. Власть невидима, духовна. Именно она создает новое государство взамен разрушенного.

Власть и повиновение вложены в природу человека. Это родительская власть над детьми, самая жизнь которых зависит от повиновения родителям. В небольших трудовых и воинских коллективах власть возникает также естественным образом как повиновение тому, кто имеет опыт и знания, кто видит цель и пути её достижения. Это власть авторитета.

Таким образом, сущность власти не в господстве, а в подчинении. Власть – это повиновение объективно данному, истинному, должному, повиновение цели, идеалу. Она духовна по своей природе. В основе повиновения, а стало быть, и власти, как оборотной стороны повиновения, лежит вера. Вера в цель, истину, идеал. Вот почему «несть власть, аще не от Бога».

Доктор юридических наук Т.П. Скрипкина в своем исследовании «Доверие как социально-психическое явление» установила, что легитимность власти измеряется степенью доверия масс. Доверие же, в свою очередь, есть разновидность, особое проявление веры. То есть вера и доверие соотносятся как общее и особенное. Таким образом, повиновение и его отражение – власть – имеют духовную природу. ¹²

«Что повиноваться должно, надобно ли сие доказывать? – пишет митрополит Филарет. – Где есть общество человеческое, там необходимо есть власть, соединяющая людей в состав общества; ибо без власти можно вообразить только неустроенное множество людей, а не общество. Но власть действует в обществе и сохраняет оное посредством повиновения. Следственно, повиновение необходимо соединено с существованием общества.

... Три рода повиновения: корыстное для собственной пользы, рабское из страха, честолюбивое для достижения преимуществ. Что же должно сказать об их достоинстве? Безспорно, что все они лучше неповиновения, все могут в разных случаях с успехом быть употреблены против искушений неповиновения; но есть ли тут добродетель чистая и твердая?

Добродетель не довольно чистая не может быть довольно постоянною, подобно как нечистое золото изменяет свой вид и обнаруживает примесь. Как естественно то, чтобы всякое действие равно было своей причине и дальше ея не простиралось, – так надлежит ожидать, что повиновение, основанное только на страхе, на корысти, на удовлетворении честолюбия, поколеблется, когда честолюбию нет удовлетворения или по невнимательности награждающего, или по алчности самого честолюбия; когда повиновение, требуемое общею пользою, противно частным выгодам; когда устрашающая законным отмщением или наказанием власть или не довольно сильна, или не довольно проницательна и деятельна...». ¹³

Разумеется, хребет государства и общества вообще составляют люди, которые повинуются добровольно, сознательно, по убеждению, по вере в тот идеал, который послужил началом объединения этноса. Другие виды повиновения – лишь дополнение. Если же и хребет нации, государствообразующий этнос станет повиноваться только из страха, корысти и честолюбия, а не по вере, то очень скоро такое государство рухнет. Ибо даже исполнение юридических законов невозможно без влияния морали. Например, в статьях уголовного кодекса предусмотрено различение мотивов преступления, а мотив – категория нравственная.

Среди правоведов есть некоторые позитивисты (например, очень авторитетный на Западе Г. Кельзен), которые призывают исключить моральные соображения из юридической практики, ибо мораль становится все более относительной в смешанных цивилизованных обществах. Тогда получится, что за убийство человек получит одинаковое наказание, независимо от того, убил ли он из корыстных побуждений или защищал свою жизнь или жизнь своих близких. И тогда закон превратится из средства в самоцель, а человек станет средством для исполнения закона.

Ясно, что долго такое государство не просуществует. Если в народе нет веры в духовный идеал, то в нем нет и добровольного повиновения, а значит, и власти.

Русский исследователь государства и права Л.А. Тихомиров утверждает, что верховная власть едина и неделима, принцип разделения властей относится только к властям управительным – судебной, законодательной, исполнительной. Эти власти – суть средства, орудия в руках верховной власти. Но что такое верховная власть, кому она принадлежит?

В зависимости от нравственного выбора народа она принадлежит определенному идеалу, цели, смыслу жизни. Этот идеал находит свое конкретное выражение в принципах, лежащих в основе верховной власти – во власти одной личности (монархия), многих лучших, избранных личностей (аристократия) либо всему народу (демократия). Такую классификацию ввел еще Аристотель.

Таким образом, три основных рода власти сформировались еще в древности – демократия, аристократия, монархия. Каждый из этих принципов верховной власти может реализоваться в различных формах правления.

Поскольку в основе власти вообще лежит повиновение, доверие, вера, можно по форме устроения власти судить о вере народа. В основе демократии лежит вера в силу количества (тела); в основе аристократии лежит вера в силу авторитета, опыта, знаний, то есть в силу разума (души); в основе монархии лежит вера в силу нравственности, в силу добра (духа), в Божий закон.

Можно добавить к этому, что демократия является закономерным выбором того народа, который ставит самоутверждение на самый верх «пирамиды потребностей». Монархия означает, что народ на самый верх пирамиды ставит служение – Богу, ближнему.

Таким образом, на самом верху как в личности, так и в этносе стоит то, что и должно стоять – вера.

Однако не следует переоценивать форму политического устройства. В Японии, Великобритании, Норвегии и других странах монархия вполне совмещается с демократией. Все виды политических режимов, как и система государственных органов, – это средства, изобретения, которые вполне уместно использовать по назначению. На низовом уровне, в структурах местного самоуправления вполне пригодна и эффективна демократия, на уровне крупных регионов «работает» аристократия, на уровне народа, страны наиболее естественна, надежна и легитимна монархия. Почему это так, надеемся, станет понятно, если помнить об устроении самого человека и о том, что всё, созданное человеком, – суть продолжение его сущностных сил. «Вторая природа» – это действующая модель человека, созданная им самим.

Собственность

Итак, одним из видов социальной деятельности в группе мотивации является поощрение. В этой деятельности главным изобретением стала собственность. Она прошла долгий путь развития и усложнилась до крайности. Поэтому её функция – функция поощрения – теперь далеко не очевидна. На вопрос, что такое собственность, некоторые отвечают: «Что захватил, то и твое», – имея в виду, конечно, происхождение собственности. Это самый примитивный взгляд, но это, между прочим, взгляд образованного европейского человека, который верит, что произошел от обезьяны. Стало быть, и общественные институты должны иметь «обезьянье» происхождение.

Более рассудительные отвечают юридической формулировкой: собственность – это совокупность прав по владению, распоряжению и пользованию имуществом. Другими словами, это права, которые защищены законом, то есть признаны окружающими, обществом. А почему они признаны? Этот вопрос чаще остается без ответа либо сводится всё к тому же «марксистскому» утверждению: когда-то захватили, а потом узаконили, потому что и власть, и закон были в их руках. В чьих? Некоей касты властителей?

Но тогда структура общества была бы абсолютно кастовой: часть – господа, часть – быдло, и никаких переходов из одного разряда в другой. Между тем даже в Древней Индии касты были не абсолютно непроницаемыми, не говоря уж о других странах. То есть и в Древней Индии мы наблюдаем статистическую закономерность, но не абсолютную. Кроме того, они не делили людей на господ и быдло, а имели функциональное значение для организации общественной жизни.

На природу собственности среди ученых нет единства взглядов. Сложность в том, что собственность выражается и в имуществе, и в стоимости, и в «пучке прав», и в экономических институтах, наконец, даже в происхождении и функционировании государства. Попытки классифицировать элементы собственности приводят к тому, что разнообразие форм собственности становится поистине устрашающим. Вспомним, не то же ли самое происходит при попытках классифицировать человеческие потребности-желания?

От какой «печки» танцевать?

Мы не можем археологически установить, как возникла собственность и какую функцию выполняла. Из доступных исторических источников следует, что собственность возникла вместе с семьей и земледелием. Первоначальной её формой было владение земельным участком, наделом, распоряжение и пользование трудом жены и детей, выращенной продукцией за исключением той её части, которая изымалась в общественное пользование. Скорее всего, именно сочетание двух изобретений – новой технологии (земледелия) и адекватной ей мотивации труда (собственности) и произвело неолитическую аграрную революцию.

Впрочем, это только предположения. Но всякая система, развиваясь, сохраняет свой системообразующий признак, свое качество, которое есть не что иное, как функция данной системы. Поэтому давайте посмотрим, какую функцию выполняет система собственности в наше время – поощрения или эксплуатации, стимулирования или угнетения? Или какую иную?

Очевидно, что она может делать и то, и другое, оба эти действия можно объединить словом мотивация (в некоторых случаях с добавлением: отрицательная). Но что является здоровым (имманентным) функциональным свойством собственности, а что – извращением, дисфункцией?

Стоимость

Когда человек за свою работу получает деньги, можно ли назвать оплату поощрением его труда? Завзятый рыночник скажет: это обмен. Да, обмен, но чем? Обмен стоимостью, обмен собственностью. Ибо деньги – это собственность, их можно обменять на вещь либо на временное владение, распоряжение, пользование вещью (например, местом в транспорте).

То, что собственность измеряется посредством стоимости, вряд ли вызовет у кого возражение. А что такое стоимость? Австрийский экономист Е. Бем-Баверк утверждал, что это ценность, редкость вещи. Например, стоимость стакана воды на берегу реки равна практически нулю, а в пустыне она возрастает до астрономических величин. По этой логике выходило, что если я спас погибающего (дал ему жизнь), то будет справедливо, если он всю оставшуюся жизнь будет работать на меня.

Такой дикий вывод получается потому, что Бем-Баверк пытается соединить элементы разных систем. Вода – природный предмет, дар Бога, а стоимость, которую мы готовы отдать за нее, есть мера человеческой деятельности. Что измеряет, что выражает эта мера? Почему совершенно разные вещи измеряются одними единицами – денежными?

Что общего между килограммом колбасы и музыкальным произведением, поездкой на такси и книгой? Примеры можно множить до бесконечности. Общее – человеческая деятельность, труд, вложенный в них. Это дало основание К.Марксу определить стоимость предмета как общественно необходимое рабочее время, потраченное на его производство. Громоздкое определение, к тому же оставляющее неясности.

Например, что значит общественно необходимое время? По Марксу, это значит – среднее по уровню производительности труда в данном обществе. Но попробуйте подсчитать, какую стоимость за единицу времени произвел конструктор, инженер, мастер? Даже и рабочие одного разряда в единицу времени производят разное количество деталей. Но если один работает за троих, ему вовсе не платят тройную зарплату.

И вообще, из чего исходят при начислении зарплаты, если произведенную стоимость подсчитать нельзя, пока продукция не продана? А когда продана, выручку по справедливости поделить опять же нельзя, потому что подсчитать количество труда невозможно в принципе. Из чего исходить? На практике исходят из сложившегося уровня жизни. Еще Маркс отмечал, что цена рабочей силы – явление культурное, ее нельзя вычислить, исходя из процесса производства.

Следовательно, интуитивно люди используют стоимость по назначению – как меру мотивации, поощрения к труду. Поощряющая сила зарплаты, конечно, зависит от сложившегося культурного уровня. Чем выше уровень жизни в стране, тем большая стоимость может выполнить функцию поощрения к труду. А прибыль, соответственно, есть мера поощрения к предпринимательству, к организации коллективной деятельности.

Товарообмен зародился как обмен излишками продукта, то есть тем, что уже не нужно для удовлетворения потребностей производителя, будь это продукт земледелия или собирательства, скотоводства или охоты. Если бы не было возможности обменять излишки (ненужное) на что-то нужное, не было бы стимула работать сверх необходимого.

Таким образом, товарообмен поощряет избыточный труд. А возможностью, условием товарообмена и является собственность на произведенные или собранные продукты, предметы. Стоимость при этом играет роль меры поощрения и меры собственности как меры поощрения. Знак знака. Мы наблюдаем здесь уже две ступеньки интериоризации-экстериоризации.

Избыточный продукт был необходим для становящегося государства – для содержания армии, чиновников, – а также для содержания (поощрения) ремесленников, не занятых в производстве пищи. И органы принуждения, и собственность были изобретены народом для управления вообще и мотивации в частности.

Споры о природе собственности порождаются не только смешением разнородных явлений и понятий, но главным образом – разными целями исследователей и практиков экономической деятельности. Поэтому когда утверждают, что стоимость (ценность) есть свойство воды или земли как таковой (как «вещи в себе»), то этим стремятся лишь оправдать стремление к наживе на нужде, на несчастье ближнего своего. Пить хочешь в пустыне? Изволь, дам тебе стакан воды. А ты мне – весь твой караван с товарами.

Между тем, товар – это излишек. Нельзя подходить с мерками, понятиями, созданными для обмена излишками к таким ситуациям, когда речь идет об острой потребности, тем более – о жизни и смерти. Нельзя, но многие так делают. Более того, современная хозяйственная система в «цивилизованном мире» держится во многом именно на таком обмене. Например, подслащенной газированной воды на нефть, лес, газ и другие ресурсы. При этом стоимость меняемых предметов сопоставить невозможно в принципе. Она – результат договора сторон. Сторона, которая более бедна и не может эффективно использовать ресурсы, поневоле более покладиста.

Таким образом, неэквивалентный обмен неизбежен. Но рынок – это система обмена, основанная на недоверии и недоброжелательности, а дарение – это обмен на основе доверия и доброжелательности. В любом случае обмен неэквивалентен и не может быть эквивалентным по природе своей.

Итак, собственность – есть средство, а как оно используется, зависит от нравственного выбора человека, от его целей. Надо всегда различать средства и цели, чтобы не запутаться в понятиях. Деятельность человека – всегда средство, элементы деятельности – орудия, инструменты, институты – тоже средства. А цели – они за пределами самой деятельности, они – феномены нравственной жизни, добра и зла. Когда говорят, что цель такого-то человека – деньги, это неправда. Цель его – пища и одежда либо господство над другими, самоутверждение.

Но давайте рассмотрим, какие превращения, какие ступени абстракции пережила собственность в своем историческом развитии.

Деньги, кредит, депозит, капитал, фонды

Слово деньги имеет двоякий смысл (по меньшей мере). Исторически деньги – это золото или другой товар (серебро, пшеница, соль), имеющий собственную полезность (по Марксу – потребительскую стоимость), хорошо хранящийся и легко поддающийся делению на мелкие частицы. Однако в качестве денег его потребительские свойства уже мало кого интересуют, важна его знаковость – выражение абстрактной стоимости. В ХХ веке от золотого стандарта постепенно отказались и деньгами стали называть бумажные денежные знаки или вообще идеальные, воображаемые деньги – депозиты на банковских счетах. Перевод денег в настоящее время – это документооборот, передача информации об объеме прав, перешедших к новому владельцу. Стало быть, деньги – это знак стоимости, а стоимость, напомним – мера и знак собственности и, стало быть, поощрения.

Собственность имеет такие ступени абстракции: товар, стоимость, деньги, кредит, депозит, капитал, фонды (финансы). Товар – знак собственности. Стоимость – знак и мера собственности. Деньги – знак и мера стоимости. Кредит – знак и мера денег. Депозит – знак и мера кредита. Капитал – знак и мера депозита. Фонды – знак и мера капитала, то есть растущей, возникающей стоимости.

Каждый новый знак знака все более ускоряет деятельность человека благодаря автоматизации нижележащих ступеней абстракции. Субъект получает возможность выполнять все большее количество данной деятельности. Но какой именно? Деятельности по стимулированию, поощрению труда другого субъекта (субъектов).

Так, кредит – знак денег и будущей собственности, будущей стоимости, которая еще только будет произведена, добыта. Поэтому кредит дается лишь после тщательной проверки, экспертизы: действительно ли будет произведена новая стоимость?

В результате применения кредита был изобретен капитал – своего рода «машина собственности», которая сама производит новую собственность.

Следующее изобретение – акции и фонды. Акции подобны усовершенствованной машине. Это дробящийся, разветвленный капитал, позволяющий концентрировать и производить огромное количество собственности. Фондовые биржи уже подобны автомату, управляющему машиной. Автомат реагирует на изменение условий. Так и курс акции реагирует на изменение экономических условий и направляет фонды – финансовые потоки – туда, где они произведут новую стоимость.

Итак, все эти понятия: товар, стоимость, деньги, кредит, капитал, финансы – выражают ступени интериоризации (абстрагирования) одного качества – собственности. Функцией этого качества (этой системы) является поощрение деятельности, стимулирование к труду. А сфера деятельности, в которой работает эта система стимулирования, называется экономикой.

Еще раз напомним, что всякая система существует и в пространстве, и во времени – как структура и как процесс. В данном случае структура – институт собственности, а функция (процесс) – поощрение, стимулирование.

Дисфункция собственности

Нормальное функционирование социального института – это воздействие его на человеческие коллективы или на индивидов с целью ограничения активности в ненужных обществу направлениях и поощрения активности в полезном направлении. Собственность призвана повышать активность людей в производстве материальных благ.

Выше мы называли причины, по которым социальный институт может утратить частично или полностью свою функцию. Первая причина – исчезновение объекта воздействия. У нас исчезли субъекты-собственники (коллективные и индивидуальные)? Нет, скорее, появились в массовом количестве. В недавнем прошлом собственник был один – государство. Но только номинально, фактически правами собственника был наделен класс партийно-бюрократического аппарата. Класс управленцев.

Ничего совершенно нового в этом нет. Классы либо касты управленцев всегда были в истории человечества. Это касты жрецов, затем – воинов-аристократов, затем аристократов-землевладельцев, затем владельцев-менеджеров, затем технологов-менеджеров, наконец, финансовых менеджеров.

Но институт собственности призван повышать активность в производстве излишков, прибавочного продукта. Когда производитель – единоличник либо небольшой коллектив, то права собственности оказывают на его активность очень большое влияние. Но когда производитель – многотысячный коллектив, в котором каждый занят производством прибавочного продукта уже в силу технологии, права собственности отдельного человека не оказывают большого влияния на его активность. Его доля собственности слишком мала.

Поэтому менеджеры всех индустриальных стран столкнулись со схожими проблемами мотивации персонала, независимо от форм собственности на предприятие в целом. При этом оказалось, что чем сложнее труд, тем меньшее значение имеет материальное поощрение. Чем выше уровень жизни по стране в целом, тем меньшее влияние оказывает на работника материальное поощрение.

Дело в том, что материальные блага необходимы для удовлетворения телесных потребностей, а душевные удовлетворяются уже не столько предметами (художественными, например), сколько общением с людьми, положением в коллективе, в обществе.

А когда сложность труда достигает уровня искусства, в дело вступают уже духовные потребности, душевные отходят на второй план, а телесные – на третий.

Управленцы западной цивилизации пытаются использовать собственность и для удовлетворения душевных потребностей, например, путем потребления все более дорогих и престижных товаров. Но гонка потребления даже в самой богатой стране – США – плохая замена. Душевный и духовный голод порождает массовое распространение алкоголизма, наркомании, сексуальных извращений и суицида.

Дисфункция института собственности вызывается в этом случае экспансией его на сферы, не входящие в компетенцию материального поощрения.

Более разумным путем пошли японские менеджеры. Они и в эпоху индустриализма использовали инструменты не только материального поощрения, но и поощрения морального. Они создали возможности для удовлетворения и материальных, и душевных, и духовных потребностей людей в большом трудовом коллективе.

Таким образом, с развитием индустриализма мы наблюдаем и коренное изменение объекта, на который призван воздействовать институт собственности, и расширение сферы использования института за пределы его «компетенции». Значение частной собственности велико при индивидуальном труде и труде небольшого коллектива. Когда же производство прибавочного продукта (прибавочной стоимости) встроено в саму технологию, то значение собственности для поощрения к труду резко снижается. Когда основной формой организации труда становятся большие коллективы, когда разделение труда достигает такой дробности, что в производстве даже самой простой продукции заняты тысячи людей, возникает проблема социального субъекта, адекватного институту.

Управление коллективными действиями включает в себя, напомним, не только мотивацию, но и организацию, и ограничение нездоровой, разрушительной активности. В управлении большими производственными коллективами многократно возрастает сложность организационных действий – разделения труда, обучения и интеграции труда.

Напомним, что все изобретения человека имеют знаковую природу. Чем более обобщенное действие производит социальный инструмент, тем он более абстрактен. Инструменты самого высокого уровня уже настолько далеки от физических предметов, которые они призваны обозначать, что большинство людей уже не удерживает в сознании связь знака с реальностью. Отрыв знака от реального предмета (референта), который он должен обозначать, есть не что иное, как утрата здравого смысла. Эта утрата много раз была причиной крушения цивилизаций.

Трудно построить высокую культуру, в которой знаки-инструменты приобретают предельно обобщенный, абстрактный характер. Но еще труднее при этом не потерять здравый смысл. А первыми теряют его наиболее высокопоставленные лица, поскольку они как раз оперируют наиболее обобщенными понятиями. К таким понятиям принадлежат и социальные институты, например, институт собственности.

«Священное» отношение к частной собственности в эпоху индустриализма, когда частная собственность уже утрачивает свою эффективность, объясняется утратой здравого смысла у большинства людей. Но есть слой управленцев (в том числе бывших, но не утративших жажды власти и богатства), которые всячески поддерживают миф о «святости» частной собственности, поскольку для них она становится удобным инструментом концентрации власти. Ведь деньги – это власть. Большая концентрация этой власти дает возможность стимулировать не только производство прибавочного продукта, но и любые действия, в том числе и террористические акты.

Терроризм имеет свои экономические корни именно в концентрации частной собственности. Не будь в частных руках таких больших финансовых средств, не на что было бы снаряжать «частные» вооруженные группы. А государственные вооруженные группы – это уже сфера международных отношений, международного права.

Но терроризм является и прямым духовным лидером всего «цивилизованного» мира, отступившего от веры в Бога, от заветов Христа. Если человек – вершина эволюции, если в ходе естественного отбора побеждает сильнейший, то какие могут быть моральные претензии к террористам? Они – авангард человечества, как о том предупреждал и к тому призывал Ф. Ницше.

Дисфункция (искажение предназначения, неправильное функционирование) общественных институтов имеет ту же причину, что и нарушение психических функций души, а именно – нацеленность не на свое предназначение, а на самоутверждение.

Так, основным законом экономики считается закон стоимости. Суть его в том, что колебания цены под влиянием спроса и предложения в среднем дают значение стоимости. При этом подразумевается, что рост спроса автоматически порождает рост цен. Представьте себе: хозяин магазина приходит утром в свой магазин и с изумлением обнаруживает, что за ночь цены на ценниках поднялись сами собой!

Цена не автоматически поднимается, ее поднимает продавец-хозяин. Но ведь товар был закуплен им у производителя или оптовика по старой цене, когда спрос еще не был так велик. Что же заставляет его поднять цену при повышении спроса? Жадность. Следовательно, закон стоимости – это закон жадности. Как видим, он имеет духовную, а не материальную природу.

Идеология

Другой тип социальной деятельности в группе мотивации – убеждение. Главным средством этой деятельности стала идеология – система идей о добре и зле, о хорошем и плохом, об истине и неистине, о должном и недолжном.

О том, что современные средства массовой информации находятся в руках группы людей, исповедующих одну идеологию, либеральную, сейчас догадываются многие. Так, академик И.Р. Шафаревич даже сравнил роль современных СМИ с ролью Церкви в доиндустиральную эпоху:

«Средства информации, указывая людям, что важно, а чем следует пренебречь; что хорошо, а что плохо, оказывают влияние того же масштаба, что некогда – Церковь. Но совершенно иное по духу. В Православной Церкви до XVII в. даже церковная проповедь считалась слишком безличной, принималось лишь воздействие от сердца к сердцу: от духовного отца – к сыну. Сила же средств информации справедливо называется массовой: каждое ее проявление имеет целью охватить как можно больше людей, в идеале – всех. Поэтому она обращается к сторонам психики, общим всем людям, стимулирует эти свойства и подавляет индивидуальность, своеобразие людей. На Западе не раз сравнивали действие средств массовой информации с манипулированием павловской собакой, желудочный сок которой выделяется по звонку. Такое принижение индивидуальности называют ментицидом – убийством мысли, по аналогии с геноцидом – убийством нации. Для человечества здесь возникает угроза не меньшая, чем атомная война или экологический кризис.

...В руках нашего общества неожиданно оказалась колоссальная сила, – писал он. – Те, кто могут бесконтрольно оперировать ею, становятся истинными хозяевами жизни. Что нам за радость – менять один идеологический контроль на другой, менять хозяев наших мозгов и душ? Разве обязательно нам становиться подданными – рабами этой «Шестой монархии»? Как раз сейчас, когда жизнь сдвинулась с места, еще пластична и не отлилась в четкие формы, есть шанс найти выход: соединить свободу выражения мысли со свободой от информационного манипулирования». ¹⁴

Отдельную книгу, которая так и называется «Манипуляция сознанием», посвятил этой теме и С.Г. Кара-Мурза. Его обличительный пафос понятен и справедлив. Но призывы авторов, которые желают сохранить совесть – и свою, и своих соотечественников – глас вопиющего в пустыне. Остановить идеологическую машину теперь можно только в том случае, если остановить и все другие машины, то есть разрушить индустриальный уклад с его массовыми процессами во всех сферах жизни.

Если просто выключить все СМИ и включать их только для официальных сообщений, то в обществе начнут циркулировать слухи, которые скоро приведут к беспричинному, бессмысленному, но беспощадному бунту. Без «машины убеждения» теперь уже не обойтись. Другой вопрос, кто этой машиной должен управлять. Кто же все-таки?

Давайте же рассмотрим, как и почему возникла идеология, для чего она нужна, а потом подумаем, кто ею должен управлять.

В предыдущих главах мы уже говорили, что средствами побуждения человека к коллективной деятельности служат принуждение (власть), поощрение (собственность) и убеждение (идеология).

Чтобы понять сущность убеждения, вернемся на минуту к нашим двум первоначальным субъектам. Каким образом один другого может убедить? Он должен сообщить какую-то информацию, которая будет принята как убедительная, побуждающая к определенным действиям. Какая же это информация?

По-видимому, она должна обладать качествами:

актуальности, важности для слушателя;

вызывать доверие слушателя.

Желательно бы, чтобы она была проверяемой, но это не всегда возможно, а потому почти всегда условие проверяемости не соблюдается.

Но возникает вопрос: информация должна быть истинной или ложной? Например, если один говорит другому: «Не ходи короткой дорогой через болото, там кикиморы водятся, защекочут и утащат в болото, пойдем лучше длинной дорогой, там безопаснее». С нашей точки зрения, информация ложна, мы «знаем», что кикимор не существует. Но для слушателя XVII-XVIII веков она была вполне истинной, поскольку он «знал», что кикиморы существуют, он слышал свидетельства людей, которые видели их своими глазами.

Таким образом, вопрос об истинности (проверяемости) вдруг заменяется вопросом о доверии, о вере. И это вполне закономерно, так как фундаментом всех наших знаний является вера. Этим свойством человеческого сознания очень активно пользуются идеологи, манипулирующие сознанием масс.

Вроде бы получается, что истина всегда относительна, абсолютной истины нет? Именно к такому выводу и подводит нас дьявол. Устами Понтия Пилата он задал якобы риторический вопрос: «Что есть истина!», – вложив ложь уже в сам вопрос.

Слово «что» в этом вопросе подразумевает, что истина есть некая вещь или некое знание, которыми можно овладеть, присвоить или усвоить их. Но абсолютной истиной нельзя овладеть, ей можно только служить сознательно либо подчиняться поневоле.

Так, закон земного притяжения действует на всех, независимо от того, признают или не признают люди существование такого закона. Наука, обобщающая практический опыт человека, пользуется сейчас почти непререкаемым авторитетом. Кажется, именно она обладает истиной. Но следует различать естественные науки, которые обобщают практический опыт человека, выводы которых можно проверить на практике, и так называемые гуманитарные науки, выводы которых никогда нельзя до конца проверить, либо такой проверкой может стать лишь вся человеческая история, когда она закончится.

Но даже и естественные науки оперируют порой не всегда проверяемыми понятиями. Так, открытые человеком физические законы зиждутся на мировых физических константах – скорость света, внутриядерные силы сильного, слабого и электромагнитного взаимодействия, постоянная Планка. Но откуда взялись эти константы? А если мировые физические константы, из которых вытекают все остальные законы материального мира, установил Кто-то, то Он может их и изменить. И тогда все законы изменятся, и даже самая естественная наука – физика – станет набором бессмыслиц.

Следовательно, Истина – не что, а Кто. Абсолютная Истина – это Творец. И тогда познавший Истину действительно получает свободу. Мы вновь пришли к вопросу о вере.

Вера – это снятие неопределенности в мире хаоса, это компас в тумане, остров в океане, планета в космосе. Вера – опора в хаосе. Из хаоса можно извлечь и выстроить всё, что угодно. Но что – угодно? Это и зависит от веры. Вера же не зависит ни от чего, она абсолютна, как и свобода воли, и отношение.

Человек всегда вынужден действовать в ситуации неопределенности, нехватки информации. Недостающую информацию приходится продуцировать, творить самому. При этом неизбежны ошибки. Чтобы свести их к минимуму, человек вырабатывает стереотипы поведения, то есть создает общественные институты и идеальных субъектов, создает технологии, системы обучения, хранения информации, словом – культуру, которая и снижает меру неопределенности, хаоса.

Таким образом, главным стимулом для развития мышления (систем обучения, убеждения, хранения и производства информации) является вечный дефицит знаний. Универсальным помощником для принятия решений в ситуации неопределенности является мораль, то есть система абсолютных идеалов. Именно это человек и должен понять в своей земной истории. Неопределенность будет существовать всегда, нехватка знаний будет вечным стимулом, а принимать решения и действовать тоже нужно будет всегда. Поэтому, готовясь к жизни в вечности, надо не только понять, но и привыкнуть действовать согласно духовным идеалам, согласно воле Творца.

Вернемся к нашим двум субъектам, разговаривающим о кикиморах. Чтобы убедить другого, надо опереться на то, во что он верит. Вот нам первое правило деятельности по убеждению.

Однако тут возникает вопрос о правде и лжи: если один не верит в кикимор, а другой верит, может ли первый пользоваться таким аргументом. Ведь он лжет. Это уже вопрос о целях, а не о средствах, вернее, о их взаимосвязи. Посредством лжи можно убеждать порою не менее успешно, чем посредством правды. В этом и состоит свобода воли человека, что у него всегда остается выбор: солгать или сказать правду.

В данной ситуации первый мог добиться результата, сказав честно, что ему страшно и скучно идти одному и он просит составить ему компанию. Что же ему мешает? Гордость, которая внушает ложный стыд. Гордому легче солгать, чем признаться в слабости.

Тут уместно вспомнить распространенное мнение, которое вслед за Марксом повторяют многие современники: религия нужна слабым. Человек правдивый в ответ на это скажет: совершенно верно, я и есть слабый человек, склонный ко греху, поэтому без помощи Бога мне не обойтись. Человек гордый скажет: я сам себя создаю (знаменитые «три С»), мне не нужен Бог.

Ну что же, не нужен так не нужен, Бог никому не навязывается, свято соблюдая свободу воли человека. Но это не значит, что он бросает человека на произвол судьбы, то есть на произвол дьявола. Ведь и мы, предоставляя ребенку действовать самому, когда он упрямится: «Я сам!», – но продолжаем присматривать, чтобы прийти на помощь в минуту опасности. Только мы сохраняем ребенка для земной жизни, а Создатель сохраняет свое дитя для жизни вечной.

Второе правило убеждения, очевидно, заключается в том, что надо опереться на желания другого. Когда создатели финансовых пирамид говорят людям: «Несите деньги к нам, мы вам вернем сторицей», – они опираются на желание людей легко, без труда обогатиться. Многие при этом сознают риск потери своих денег, но желание выгоды оказывается сильнее. Опора на низкие желания тех, кого нужно убедить, выдает цели убеждающего. Если цель диктуется бескорыстием и любовью, то он опирается на чистые, возвышенные желания другого, если цель корыстна, эгоистична, в ход идут ложь, опора на предрассудки и низкие желания.

Здесь есть и другая закономерность: корыстный человек убежден в корыстолюбии всех, лживый убежден во лживости всех и так далее. Если он при этом достаточно умен, то он не может не замечать исключений из этого своего правила. Но таких людей, которые не корыстны и не лживы, он относит к числу глупых, недалеких, неудачников либо фанатиков, то есть гордецов, предметом самоутверждения которых является не богатство и удовольствия, а слава «честных» людей. Такие, увы, тоже есть. И идеология активно пользуется такими фактами.

И третье правило убеждения состоит в том, что другой должен понимать, о чем ты говоришь. Понимать значение слов, улавливать смысл выражений. Стало быть, надо опереться на уровень знаний другого. Но и здесь выбор средств зависит от нравственного выбора. Создатели финансовых пирамид в своих обращениях вовсе не рассчитывают на тех, кто имеет экономические знания и потому не поверит в возможность прибыли в 1000% годовых, особенно, когда идет спад производства.

Человек, служащий истине и утверждающий истину, старается изложить мысль как можно проще и доступнее даже в кругу коллег-профессионалов, которым понятны специальные термины. Демагог, скрывающий свои цели, говорит сложно и наукообразно даже в кругу непрофессионалов. Ему важно не то, чтобы слушатели поняли мысль, которую он выдает за свое намерение, а то, чтобы ему поскорее поверили. Ибо если намерение станет вполне понятным, возникнут вопросы, почему тогда он предлагает достичь декларируемую цель не самым простым и ясным способом.

Другими словами, средства убеждения, как и всякие средства человеческой деятельности, сами в себе не имеют нравственного содержания, его имеет только цель.

Итак, при убеждении надо учитывать веру, знания и желания тех, кого хочешь убедить. Вера – область чувств, знания – область мысли, желания – область воли. Значит, воздействовать надо на все стороны человеческой души. Для этого надо мобилизовать все силы и своей души. Воздействовать смыслом, заражать чувством, пробуждать желания. Но душа – идеальна, значит и орудия воздействия на неё могут быть только идеальными, то есть идеями – знаками, смыслами, образами.

Наука может воздействовать на ум, искусство в большей степени воздействует на чувство, на желания нацелена реклама. А что же такое идеология? Она на что воздействует? На все стороны души. Идеология – это система идей, предназначенных комплексно воздействовать на человеческую душу.

Вначале это были мифы, легенды, сказки, в которых органично сплавлялись и смысл жизни данного народа, его идеалы, и его страхи и запреты, и понятия о должном, о благе, о добре и зле. В философии все эти идеи принято называть ценностями. Это слово – результат перевода с немецкого, как и большинство философских терминов.

Слово «ценности» не очень удачно, ибо оно отдает чем-то меркантильным, полезностью, ценой. Между тем идеология любого народа, особенно в пору его становления, в пору создания общества, содержала не только, и не столько понятия и образы чего-то полезного, но и понятия абсолютного, которое само по себе – добро, благо, должное, прекрасное, истинное. Разве можно к Богу применить понятие ценность? Он – выше любой ценности. Не может быть святым то, что имеет цену.

В русской (православной) традиции попытки ставить ценное, полезное наравне с абсолютным, бесценным, святым, называются пошлостью. Это слово не имеет перевода на европейские языки, поскольку у западноевропейского человека нет категории мышления, выражаемой таким словом. Там полезное и святое – равноценны.

Итак, «субстанцией» идеологии являются иерархически выстроенные и взаимосвязанные идеи, образы, смыслы – от высших, абсолютных, до низших, презренных, страшных и губительных. Они и являются орудиями убеждения. Есть ли в идеологии, как и в других сферах деятельности, свои «машины», «автоматы», «компьютеры»? Конечно, есть. Но все они, напомним, – суть понятия, образы, смыслы, то есть идеи, составляющие систему.

Первыми орудиями были понятия запрета и долга, добра и зла. Совокупность запретов и долженствований закрепилась в обычаях, ритуалах, в морали. Когда мораль была подкреплена авторитетом умерших предков и духов, обитающих в природе, она стала «машиной», использующей внешнюю по отношению к человеку энергию. Это уже была политеистическая религия.

Монотеистическая религия стала «автоматом» убеждения, управляя моралью и в зависимости от условий определяя, какое из моральных правил должно действовать в конкретной ситуации. Идеология как система идей стала «компьютером», который управляет уже и автоматами – какого бога выбрать, какие законы принять, какое государство устроить.

(Да, человек придумывал богов, пришел и к идее единого Бога, но это вовсе не доказывает, что Бога нет. И еще вопрос, почему человек способен придумывать, и почему придуманное им затем обнаруживается в реальности? Иммануил Кант утверждал, что доказательством существования Бога являются для него звездное небо над головой и нравственный закон в душе. Православие вполне согласно с тем, что естественная нравственность, совесть в человеке – от Бога. Естественная религиозность, попытки создать религию (воссоединение) есть свойство духа человеческого, который чувствует Бога и тянется к Нему.)

Убеждение совершенно невозможно без общения, коммуникации. И для ускорения коммуникации, повышения её эффективности человек тоже изобрел свои орудия, машины и так далее – словом, средства. Это слово, затем письмо, книга, газета, средства массовой информации. Хотя слово было дано человеку изначально, еще в Раю. Пользуясь этими первоначальными орудиями – словами, понятиями, человек и выстроил всё остальное, однако не без помощи своего Творца.

Современная европейская идеология тщательно маскируется под науку, поскольку человек стал очень рационален. Наука занята обобщением практического опыта человека. Успехи науки придали ей большой авторитет, люди поверили, что наука может дать ответы на все вопросы, только дай ей время. Идеология незамедлительно воспользовалась этой верой, чтобы убеждать людей в необходимости поступать так или иначе.

Кроме того, идеология взяла на вооружение инструменты, выработанные наукой – а это понятие, суждение, умозаключение, мысленный эксперимент и мысленная модель (теория). Идеология выстаивает мысленную модель мира (картину мира), чтобы использовать её как средство убеждения людей в необходимости действовать определенным образом.

Так, идеология выстроила «теорию» эволюции, чтобы убедить людей в том, что в мире, а значит и в обществе, действует закон «естественного отбора», выживает сильнейший. Идеология выстроила «теорию» естественного экономического развития, неизбежно приводящего к рынку, который сам всё отрегулирует. Идеология выстроила «теорию» естественного политического развития, которое неизбежно ведет к демократии западного типа, и эта демократия сама решит все проблемы. Идеология выстроила «теорию» относительности морали, предназначение которой якобы – способствовать росту благосостояния и безопасности. Другими словами, мораль есть польза. Это уже прямая пошлость.

Ничего абсолютного, святого не осталось. Оно «не нужно». И Бог «не нужен». Если смысл жизни человека – его благосостояние и безопасность, то всё святое действительно не нужно, бесполезно и даже мешает.

Здесь мы также приходим к тому пределу, где знак может отрываться от референта (от реальности). А это чревато утратой здравого смысла.

Современная идеология, вооруженная мощными средствами убеждения, способна доказать и опровергнуть всё, что угодно. Что именно доказать – это зависит от того, в чьих руках «машина» идеологии со всеми ее электронными и печатными средствами массовой информации. Практика показывает, что контроль над этой машиной захватывает враг рода человеческого, действуя через одураченных им людей. Истина стала относительной. «Что есть истина!» – вслед за Пилатом восклицает современный «образованный» человек, полагая этот вопрос риторическим.

Между тем уже в самой постановке вопроса содержится ложь. Вместо истины подразумевается польза, истина предполагается как нечто, чем можно овладеть, чтобы применять с пользой для себя. Православие утверждает: истина – это не что-то, а Кто-то, это сам Христос. К Истине, как и к Красоте, Любви, неприменимо понятие пользы. Польза временна и тленна, Истина вечна и нетленна.

Современные манипуляторы, управляющие миром, оказались способными учениками дьявола. Они научились уничтожать народы, не убивая их. Надо просто убить в народе веру и мораль, угасить его национальное самосознание, и он превратится в «население», в толпу неорганизованных одиночек. Одиночки могут бунтовать, и будут бунтовать, но подавить их не проблема, ведь они – как стадо овец (так считают владыки мира).

В современных обществах идеология как средство убеждения людей выродилась в средство манипулирования ими, в «пиар». Разработаны особые приемы манипулирования, взращено искусство лжи. Вот некоторые из них. Прием подмены понятий. Употребляется слово или словосочетание, традиционно вызывающее симпатию или доверие слушателей, но смысл вкладывается другой. Так случилось со словами «свобода», равенство», «братство». В современном словаре либералов-глобалистов есть любимы словосочетания. Так, «гражданское общество» означает вовсе не общество граждан одной страны, а общество, противостоящее собственному государству, борющееся с ним. Так, «открытое общество» означает не гостеприимное и готовое к торговому и культурному обмену общество, а доступное для управления извне, со стороны иностранного государства или неформальных международных структур.

Прием «вали в один вагон», то есть прием смешивания понятий. Так, появилось выражение «православный фундаментализм», в котором смешаны понятия, которые в природе вовсе не сочетаются. Фундаментализм – явление протестантского мира, в котором отход от матери христианской Церкви зашел так далеко, что у многих возникло желание вернуться к фундаментальным догматам веры. Дробление же протестантского мира на мелкие «церкви»-секты шло по инициативе американских бизнесменов от религии, которые создавали «церкви» в коммерческих целях.

Православию присуща ортодоксальность, изначальная верность догматам, но это совсем иное дело, чем фундаментализм. Православию нет нужды «возвращаться» к христианским идеалам, нет нужды привлекать органы власти для борьбы с конкурентами на религиозно-коммерческом поле.

Прием навешивания ярлыков. На неугодное явление или человека навешивается ярлык, изначально содержащий в себе отрицательную оценку, и за этот ярлык лицо или движение, партия подвергаются идейному «избиению». Так, на движение Александра Баркашова навешен ярлык «русских фашистов» лишь на основании сходства индо-европейской свастики со свастикой фашистов. Об истинных целях движения тщательно умалчивается, сообщается лишь то, что соответствует ярлыку. Может быть, это движение действительно фашистское по природе, может быть нет, но узнать об этом невозможно, поскольку нет информации, есть только ярлыки.

Теперь делаются попытки навесить ярлык тоталитарного менталитета (сознания) на весь русский народ, воспитанный «фундаментальным» Православием на «имперских» традициях Византии. Истинные отношения Руси с Византией манипуляторов не интересуют, как и истинные идеалы и практика Православия.

И таких приемов и приемчиков изобретено и испытано много. Усилия современной идеологии приводят к тому, что человек снова оказался в ситуации неопределенности, в хаосе – чему верить, не знаю, а чего хочу? В чем смысл моей жизни?

Вот тут и встает вопрос, для чего используется вся мощь идеологической системы, для каких целей? Вспомним, что первым условием эффективности убеждения является вера. Но она является вообще фундаментом мировоззрения. От веры никуда не уйдешь, не заменишь её знанием. Более того, вера является главным условием для получения знаний. Не будет веры – не получишь и знаний, ибо никакой результат практических действий тебя ни в чем не убедит.

«Что светильник в доме, то живая вера в сердце человеческом». «...В этих и прочих тайнах Божиих разум должен последовать вере, а не вера разуму. То есть познание их не от разума зависит, но от веры, и не потому мы веруем, что познаем, но потому познаем, что веруем». ¹⁵

Поясним мысль Тихона Задонского на примере. Всякое познание (наука) – это не только результат практического опыта, наблюдений, действий, но и результат применения определенного способа рассуждений (методологии). Вот как раз способ-то рассуждений и базируется на убеждениях, уверенности, вере. Все люди убеждены, что параллельные линии не пересекаются, хотя проверить бесконечные линии невозможно. Русский математик Лобачевский допустил мысль, что где-то в бесконечности они все-таки пересекаются, и на этом построил свои математические рассуждения. Способ рассуждения (средства, методологию) люди взяли на вооружение, а веру, что параллельные пересекаются, отбросили. Но источником возникновения методологии Лобачевского явилась вера.

Мы упоминали Г.П. Щедровицкого в связи с его теорией деятельности. Но на этом он не остановился, целью его было дойти до самой сути в вопросе о природе мышления, в особенности научного мышления. Он обнаружил, что основой практического, актуального (сиюминутного) мышления являются смыслы-навыки (знаки, понятия), выработанные деятельностью, а также способы рассуждения, выработанные не только практикой, но и уверенностью в исходных аксиомах. Таким образом, ведя «раскопки» в сознании человека, Щедровицкий под мышлением обнаружил основу из навыков (знаков), еще глубже – методологию (способ рассуждения). Копая глубже, он неизбежно бы пришел к выводу о первичности веры в процессе познания, но не дожил (а может быть, не успел рассказать).

Таким образом, опорой в мире идейного хаоса, создаваемого современными идеологиями, может быть только вера. Нет человека без веры, как нет человека без правосознания. На вопрос о смысле жизни Православие отвечает: смысл – больше, чем земная жизнь. Эта жизнь – лишь ступенька, испытание, школа. А главное в жизни – выбрать, чего хотеть: самоутверждения или служения Тому, кто неизмеримо выше, лучше всего тварного, в том числе и человека, Тому, у Кого можно вечно учиться. И вечно радоваться Его близости к тебе. Цель жизни христианина – стяжать Святого Духа, призвать, впустить Его в себя. И тогда в себе самом человек будет иметь «источник воды живой», источник бессмертия, истины, добра, красоты.

Глава 10. Классификация социальных институтов

По каким признакам классифицируют социальные институты? В социологии принято различать группы потребностей и соответственно группы социальных институтов в следующих сферах:

1). Воспроизводство самого человека. Главным институтом в этой сфере является семья, но к ней причастны и другие институты, например, государство.

2). Социализация (воспитание) человека, то есть привитие ему навыков, образцов поведения, способов деятельности, знаний, мастерства и т. п. В этом деле участвуют институты семьи, дошкольных, образовательных учреждений, религиозные, досуговые.

3). Производство и распределение средств жизни, материальных благ. Этим заняты хозяйственные, экономические, финансовые институты, а также органы власти, которые осуществляют контроль за соблюдением норм и правил, регулируют денежное обращение, движение транспорта и прочее.

4). Управление и контроль. Этим заняты не только институты власти, но институты морали, права, обычая, нормы, институты политической партии, профсоюза, общественной организации, институты идеологии, информирования, учета – то, что принято называть гражданским обществом.

Итак, наиболее распространена классификация социальных институтов по сферам деятельности, то есть по типам объектов деятельности человека. При анализе видов деятельности мы пришли к выводу, что они определяются свойствами именно объектов, а средства деятельности, орудия и инструменты аналогичны врожденным внутренним свойствам и органам человека, то есть определяются своим местом в структуре управления. В социальной деятельности, таким образом, мы обнаружили типы и виды деятельности, в каждом из которых были изобретены, созданы свои «орудия», средства. Такими орудиями и являются социальные институты.

Социальные институты, как и другие орудия, могут быть разной степени абстракции и, соответственно, разной иерархии в структуре управления. Напомним уровни иерархии: контроль – руководство – организация – преобразование. Следовательно, социальные институты по природе своей должны быть орудиями того или иного уровня управления.

Но мы уже отметили, что в понятие «социальный институт» вкладывают очень уж различные значения – это и субъекты, и отношения, и навыки (обычаи). Следовательно, нужно классифицировать институты и по этим разновидностям. Как же «разложить по полочкам» все разнообразие институтов?

В реальной жизни человека и этноса развитие психических или культурных средств идет снизу вверх, от преобразования к контролю. Так, ребенок овладевает, прежде всего, своим телом, учится преобразовывать окружающую среду. К этому процессу вскоре присоединяется процесс развития мышления, как наиболее близкий к преобразовательной деятельности. Но мышление – это уже уровень самоорганизации. Затем, когда подросток учится управлять своими желаниями, учится ставить перед собой цели и достигать их, он овладевает уровнем саморуководства. И лишь затем, овладевая чувствами, которые дают энергию для всех остальных сил души, молодой человек приступает к овладению уровнем самоконтроля, затем – смыслообразования.

Подобным образом возникают и социальные институты. Поэтому естественным будет классифицировать их по уровням управления – институты преобразования объектов (то есть людей, поскольку мы ведем речь о социальной деятельности), институты организации, руководства и контроля.

На каждом из этих уровней, в свою очередь, надо различать идеальные субъекты, отношения и навыки (обычаи, процедуры, регламент). Таким образом, система институтов подобна древу, потому что институты есть средства деятельности, а она развивается подобно дереву. Древо деятельности, древо управления, древо социальных институтов имеют то общее, что все они растут из того древа, которое «внутри вас есть» – из устроения человека, личности.

Все институты работают по известному нам принципу: возбуждение – торможение – сила, подобно тому, как «работают» силы души. Все институты должны иметь в себе инструменты мотивации (возбуждения), ограничения (торможения) и санкции (силы). Это определяется самой природой человека. Социальные институты – это искусственные «орудия» души, поэтому они подобны силам души – мыслительной, желательной и чувствительной.

Итак, начнем с нижнего, или, лучше сказать, частного уровня управления – с преобразования. Институты преобразования (то есть изменения души человека, его сознания) принято называть институтами социализации, воспитания. Это семья, дошкольное воспитание, средняя и высшая школа, досуг, спорт, художественная самодеятельность, молодежные движения и прочие понятия, упорядочивающие процесс социализации. К ним следует отнести и такие институты, как «улица», уголовная среда, массовая культура, организованная преступность, в том числе наркомафия, которая также занимается «преобразованием» молодых людей в своих целях. К институтам социализации относятся и система исполнения уголовных наказаний, и армия в той части ее функций, где она воспитывает молодых людей, влияет на их сознание.

Следующий уровень в структуре управления, более общий – организация. Институты организации непосредственно руководят действиями людей, как индивидуальными, так и коллективными. Это мораль, право, регламент, обычай, договор. Используют эти институты соответствующие социальные субъекты – общество (в значении «этнос»), государство, коллектив, юридическое лицо и прочие.

Еще более общий уровень в структуре управления – руководство. Институты руководства по определению призваны влиять на целеполагание людей, ставить перед ними задачи. Это институты общественного мнения, мировоззрения, вероисповедания. Если сравнить с аналогичным уровнем управления в личности, то нужно назвать внимание, отношение и свободу, которыми обладает дух.

Наконец, на самом общем уровне социального управления – контроля – есть институт веры. Ею человек не обладает, ей он служит, она обладает им.

Таковы типы социальных институтов по их месту в системе управления. Кроме того, на каждом уровне системы управления существую институты, различающиеся по иерархии и по способу воздействия на объекты управления (на людей).

Иерархически различаются средства деятельности (управления) — институты-навыки, институты-отношения и институты-субъекты. Происходят они из такого психического явления, как интериоризация (абстрагирование, отход от материально-предметной деятельности) и имеют знаковый характер. Более обобщенные средства главенствуют над особенными и частными.

По способу воздействия следует различать институты мотивации, ограничения и санкции. Такие институты порождает единство и неслиянность противоположностей – принцип, вложенный Создателем как в окружающий человека мир, так и в устроение самого человека. Это и есть главный принцип управления на всех его уровнях.

Мотивация, то есть стимулирование активности человека, как мы уже отмечали, возможна в трех формах — принуждение, убеждение, поощрение. В масштабах современного общества эти виды социальной деятельности развились в системы власти, идеологии и собственности, о которых мы уже говорили выше.

Институты ограничения — это мораль, право и суд. О происхождении права мы уже говорили. Оно возникает в сознании как смысл, отношение, идея, затем осуществляется в знаках, знаковых системах – ритуалах, обычаях, амулетах. Это уровень «орудия» деятельности. Затем право подкрепляется энергией вполне материальных образований – органов насилия, принуждения. Это уровень машины. Затем вырабатываются законы, нормы, которые сейчас и принято называть правом. Эти нормы действуют по принципу автомата: если,… то… Наконец, создается и «компьютер» права – система государственных органов, которые и разрабатывают нормы, и применяют их.

Право – наиболее позднее приобретение человечества по сравнению с верой и моралью, но оно очень активно, наблюдается явная экспансия права во все стороны жизни и его стремление вытеснить другие институты. Так, известный западный правовед Г. Кельзен прямо призывает к тому, чтобы исключить из юриспруденции мораль, поскольку она только запутывает дело. Мы уже разбирали этот пример. Исключить мораль из судопроизводства, например, невозможно в принципе. Точно так же невозможно исключить ее из всех сфер жизни, хотя ведутся очень активные попытки сделать это.

Депутаты нашей Госдумы очень гордятся своей производительностью: сотни законов выходят из Думы, как пирожки из печи. Но их все равно не хватает. Остается много сфер отношений между людьми, где право еще не регламентирует каждый шаг.

Учитывая, что правовая культура у нас действительно бедна и не имеет глубоких традиций, можно только пожелать: исполать вам, детинушки! Но в то же время не следует забывать, что с помощью права невозможно отрегулировать все отношения. При царях наш народ имел слабо развитую правовую систему, однако четко знал, что можно делать, а что нельзя. Конституцией России не протяжении веков было Евангелие Господа нашего Иисуса Христа. Народ понимал его в буквальном смысле: сказано «накорми голодного» – значит, накорми, сказано: «посети больного и заключенного» – значит, посети, сказано «не укради», «не лги» – значит, не воруй и не лги.

Конечно, были и нарушители, и разбойники, но с ними народ справлялся.

Археологи нашли мало источников, свидетельствующих о порядке формирования социальных институтов, но один документ – Ветхий Завет – подробно запечатлел процесс формирования нового этноса и создание этим этносом собственной цивилизации. Да, речь идет о древних иудеях, которые вышли из египетского рабства как простое, практически неорганизованное племя, имеющее только одного вождя – Моисея. Уже в пути через пустыню Моисей был вынужден создавать структуру управления: сначала пятидесятников, потом ветхозаветную церковь во главе с первосвященником Аароном. При этом он заложил и будущую сословную структуру общества, каждому «колену» определив свою общественную функцию.

Столь гигантскую умственную работу Моисей не смог бы выполнить без помощи Божией. Поэтому ясно, что первым системообразующим признаком нового этноса была вера. Основы ее были заложены еще в доегипетскую эпоху, но твердости в вере не было. Как только Моисей отлучился надолго, иудеи уже создали себе языческого божка – золотого тельца, отлитого из египетского золота.

Первые, фундаментальные, социальные институты народа сохраняются до конца его жизни. Смерть веры и морали – это смерть этноса и его цивилизации. Древние иудеи в большинстве своем не признали Мессию, которого ждали столько веков. Не признали потому, что сердца их уже принадлежали другим ценностям – богатству и власти. Они жаждали, что Мессия сделает их народом господ над всеми племенами земными, а Он вдруг заговорил об истине, о покаянии, о том, что «кто из вас хочет быть первым, тот да будет всем рабом». ¹⁶

Таким образом, вера, создавшая древнеиудейскую цивилизацию, покинула душу народа, и уже в 70 году, то есть спустя 37 лет после отвержения Мессии, цивилизация перестала существовать, окончив жизнь в неслыханных муках.

Вера и мораль – такие институты, которые не воплощаются в «орудиях», «машинах» и прочих инструментах. Объясняется это тем, что объектом их воздействия является нечто совершенно нематериальное, притом имеющее свободную волю – дух.

Обычно социальные институты, «параллельно» выполняющие общую функцию (для чего и применяется разделение труда), действуют согласованно. Так, институты ограничения, как правило, согласованно действуют на дух, душу и тело. Поэтому в местах ограничения свободы, в войсковых частях командиры первыми оценили помощь церкви. Лечебные учреждения также оценили помощь духовных институтов, поскольку лечение тел пациентов практически всегда связано с ограничениями – с диетой, приемом неприятных лекарств и процедур, с переменой образа жизни.

Фирмы, организующие досуг взрослых и детей, тоже вынуждены рано или поздно вводить ограничения – телесные и душевные. Скажем, ограничения на спиртное, на плавание «за буйки», ограничения мест или времени слушания громкой музыки, ограничения контактов с «неорганизованной публикой», ограничения несанкционированных сборищ и тому подобное.

Ограничения, вводимые на предприятиях, в хозяйственных обществах, в учебных заведениях, тоже весьма разнообразны и широко известны. Без дисциплины и порядка эффективная коллективная деятельность невозможна.

Итак, институты ограничения, пожалуй, – самые древние изобретения человека, регулирующие отношения и совместную деятельность людей. Происходят они из самого устроения человека, а различать их правильнее всего – по объектам воздействия – на дух, душу или тело.

Подобно тому, как из соотношения врожденных сил человека мы выводили типы индивидуальностей и личностей, из социальных сил можно вывести типы обществ. Мы попытаемся сделать это в третьей части книги, где речь пойдет о движущих силах истории, о периодах жизни этносов и типах обществ.

Глава 12. Институты организации

Организацией общественной жизни заняты соответствующие социальные субъекты и институты. Это не только исполнительные органы государства, но и производственные объединения, фирмы и другие коллективы, и структуры так называемого «гражданского общества» – самоуправляемые организации, коллективы, семьи.

Функция организации, напомним, раскладывается на этапы и соответствующие уровни управления. Это поиск и выбор возможностей, разделение труда, целеполагание, планирование, обучение, контроль, интеграция труда. То, что ныне принято называть менеджментом. В больших коллективах и в обществе для выполнения каждого этапа создается социальный субъект и социальный институт.

Подробно все эти институты описаны много раз в специальной литературе по менеджменту, по организации муниципального, регионального и государственного управления. Наша задача состоит в том, чтобы определить происхождение и предназначение основных институтов.

Государство

В отличие от власти, которая стоит над всеми институтами, институты принуждения более конкретны и разнообразны и кажутся материальными, зримыми. То, что принято называть органами власти – законодательными, судебными и исполнительными, – является институтами принуждения. Это даже не органы управления в целом, а лишь часть органов, выполняющая разделенную функцию мотивации. Те же функции мотивации исполняют также собственность и идеология. Но государство – инструмент сложный и универсальный, он выполняет все группы функций – мотивации, организации и ограничения. Поэтому оно гораздо более объемное понятие, чем институты принуждения.

Институты принуждения хорошо известны, они на виду. Но даже и часть функции мотивации – принуждение – в таком большом коллективе, как народ, нация, настолько сложна, что разделение труда и создание иерархической структуры продолжается ниже. Это разделение по вертикали, по функциональному принципу, по территориальному принципу и по временному принципу (последовательно во времени работают, например, политические партии, избирательные комиссии, выборные органы).

Совокупность институтов принуждения чаще всего и называют государством. Ленин вслед за Марксом так прямо и утверждал: государство – это машина насилия. Вполне западная точка зрения. С православной, русской точки зрения, это не совсем так. Во-первых, надо четко различать, что государство и власть – не одно и то же. В мафиозных структурах есть власть, но нет государства. Империя Чингиз-хана была, по сути, очень большой и хорошо организованной бандой, в которой орудия власти и управления были все, но государства не было. При попытке стать государством Орда распалась на куски – на отдельные ханства, которые быстро слабели и тоже распались.

Государство, в отличие от власти, растет от другого корня. От какого именно, это можно установить, если выяснить его системообразующий признак. Этот признак, как известно, сохраняется на всем протяжении жизни системы, ибо он – её предназначение.

Каково предназначение государства? Какую функцию государство выполняет всегда, независимо от формы правления и политического режима? Охрана территории и управление ею. По-русски государство (господарство) – это хозяйство.

Есть такое понятие, как экстерриториальность. Оно означает, что морские и воздушные суда, посольства, консульства являются территорией того государства, которому они принадлежат, где бы они ни находились. С другой стороны, всякое физическое и юридическое лицо, оказавшееся на территории другого государства, обязано соблюдать его законы, подчиняться его власти, за исключением случаев, предусмотренных международными договорами.

Таким образом, предназначение государства – это управление общим имуществом, таким имуществом, которое не может принадлежать более мелким субъектам и управляться ими. В первую очередь, это территория. Земли на этой территории могут принадлежать физическим и юридическим лицам, а вся территория принадлежит идеальному субъекту, для того и созданному, чтобы управлять ею и защищать её. В восточных странах на засушливых землях таким имуществом, кроме территории, была вода – её источники и оросительные системы. Поэтому «азиатский способ производства» – это всегда государственное управление самым главным, жизненно важным имуществом.

(Между прочим, заметим, что теоретически можно допустить существование людей, которые считают экстерриториальными самих себя, считают, что не они должны служить государству, а наоборот, государства должны служить им. Такие люди считают себя «гражданами мира», призванными управлять всеми государствами. То есть верховной властью считают себя.)

Золотая Орда Чингиз-хана была не государством, а хорошо организованной бандой. При попытке стать государством она распалась на отдельные ханства, которые зачахли, поскольку были созданы искусственно.

Осенью 1991 года еще существовали государственные органы СССР – и Верховный Совет, и Верховный Суд, и президент. Но территории не было, и эти социальные институты были распущены за ненадобностью. Исчез объект, не нужен стал и субъект.

В связи с этим вспоминается предложение академика А.Д. Сахарова о создании национальных государств на территории СССР по количеству национальностей. А таковых в СССР было более 120. И расселены они весьма неравномерно. Национальные анклавы на территории проживания другой национальности – обычное дело. Это не только Нагорный Карабах и Назрань, Приднестровье и Абхазия. Это огромное количество мест компактного проживания.

Следовательно, надо было создавать с десяток Армений, с полсотни Азербайджанов, сотню Россий и так далее. Другими словами, это означало бы уничтожение и Советского Союза, и Российской Федерации, и практически всех теперешних государственных образований на территории СССР.

Итак, государство – это субъект управления, это главный управляющий при Верховной власти. Главная функция государства – управление общим имуществом и отношениями людей в связи с пользованием этим имуществом. Таким имуществом является прежде всего территория, но бывают и другие виды. Следовательно, в числе развивающих функций государства – не только принуждение и даже не только мотивация, но и организация (разделение труда, обучение, интеграция труда), и ограничение (правом, моралью, эстетикой).

Чтобы лучше уяснить себе природу государства, давайте еще раз вспомним об управлении. Структура управления вытекает из его природы, а значит, из природы человека. На самом верху стоит дух, «функция» которого в процессе управления заключается в обнаружении и предвидении возможностей. Для этого он вооружен свободой воли и свободой отношения.

Ниже расположены идеальные «субъекты управления», имеющие свои особые функции. Это силы души. Сердце (чувство) выбирает из числа возможностей ту, что привлекательнее, желательная сторона души (воля) выбирает цель в рамках выбранной возможности, мышление вырабатывает программу достижения цели, то есть порядок действий.

Иногда в результате взаимодействия сторон души происходит пересмотр выбора цели, а иногда и пересмотр выбора возможности. При анализе ситуации и выработке программы действий вырабатывается иерархия понятий – то есть идеальная исполнительная часть управляющей структуры. Наконец, последним уровнем исполнительной структуры является тело, которое осуществляет идеи, облекает их в плоть.

Государство – это система субъектов управления, различаемых по функциям и по иерархии (внутри каждой функции), а также система институтов (формализованных, закрепленных отношений и процедур). Подробное изложение теории государства – не наша задача. Нам необходимо лишь определить природу государства, его предназначение.

Что объединяет людей на общей территории, что их побуждает повиноваться созданному ими же государству? Вера в то, что такое объединение принесет им комфорт и защиту, поможет благоустроить жизнь. Государство предназначено управлять всею земною жизнью людей на определенной территории. Но только земною.

Итак, государство – не власть, а средство власти. Поэтому оно сохраняет свои функции и при смене политических режимов. Смена политических режимов – результат конкуренции альтернативных управляющих структур, которые существуют в обществе. Они, подобно элементарным частицам в вакууме, постоянно возникают и растворяются в отношениях между гражданами. Например, в наше время организованная преступность «дышит в затылок» легитимной системе управления. Она готова в любой момент подхватить «власть» (управление), если та будет «валяться на земле».

Есть и другие управляющие структуры, обладающие функциями принуждения, например, армия, внутренние войска, служба безопасности. Но в случае утраты легитимности (потери доверия) существующими органами государственного управления, наибольший шанс перехватить инициативу имеет именно мафия. Служба безопасности просто не имеет достаточно войск, ее оружие – информация; армия не приспособлена для внутренней, гражданской войны, да и состоит она в основном из солдат срочной службы, сердца которых – дома, «на гражданке». Внутренние войска (МВД) в какой-то степени контролируются мафией, которая их прикармливает. Вот эта прикормленная часть совместно с организованной преступностью – самый реальный «наследник» легитимных органов насилия, если они почему-либо перестанут работать.

Перехватить управление может и любая другая группа в обществе, которая оказалась организованной и сплоченной либо в силу самой «технологии» своей деятельности (в начале двадцатого века такой группой оказалась промышленная «армия» пролетариата, контроль над которой захватили патологические революционеры), либо сознательно созданная конкурирующей системой – другим государством или международной организацией (например, движения «Талибан», «Аль-Каида» и другие).

Итак, повторим, что государство и власть соотносятся как орудие и субъект. Власть – невидима, она в душах людей, но она вполне реальная сила. Пока она есть, государство, цивилизация живут, развиваются, а когда из душ уходит власть – вера, то уходит и жизнь из государства («Се, оставляется вам дом ваш пуст», — Мф. 23:38). Цивилизация становится сухим деревом. Оно еще стоит, но постепенно, без видимых причин с него осыпаются ветви (территории). Сначала мелкие, потом крупные. Упрощается система социальной деятельности, система отношений, идет нравственная, эстетическая, умственная деградация.

Важнейшей характеристикой государства является его легитимность, хотя в литературе более принято говорить о легитимности власти. На самом деле понятие «легитимность власти» относят к государственным органам, которые являются средствами власти. Оно означает степень доверия граждан. Теоретическое исследование легитимности первым провел Макс Вебер. Он различал следующие ее исторические типы:

– традиционную легитимность. Она освящена традицией. Высшим образцом такой легитимности является наследуемая власть;

– демократическая легитимность, доверие к которой обеспечено процедурой выборов по определенным правилам. При этом значение имеют и сами правила, и точность соблюдения процедур, и количество голосов;

– харизматическая легитимность. Эта власть – волею Божией или в силу непреложных исторических законов. Это власть, которая знает подлинные интересы народа лучше, чем сам народ, знает законы истории и потому имеет право навязывать свою волю неразумному народу. В этом типе легитимности нетрудно заметить власть Сталина, компартии, Гитлера, Муссолини и других харизматических лидеров.

Сравнивая перечисленные три типа власти, приходится признать, что наиболее стабильным является только первый тип. Демократической легитимности угрожают демагоги, которые обещают народу то, что выполнить невозможно, и что они выполнять не собираются.

Харизматической власти угрожает сомнение, поэтому нужна «машина страха». Любое ослабление монополии на знание истины лишает харизматическую власть ее легитимности, что и произошло у нас в 1989 году, когда компартия вынуждена была передать власть советам.

Однако это не означает переход от харизматической к демократической легитимности. Место коммунистов заняли демократы, которые «знают» единственно верный путь к благополучию общества. Затем на смену им пришли либералы «чикагской школы», которые «знают» еще более верный путь к хорошей жизни.

Легитимность нынешней власти низка, доверием пользуется только президент. Это кажется парадоксальным: почему же президент, лидер демократов, либералов, имеет доверие у народа, а сами демократы – не имеют? На самом деле здесь работает другой народный инстинкт: стране нужен «хозяин». Плох он или хорош, но он нужен, поскольку без него государство развалится, будет сплошной грабеж, война и голод. И хозяин, если он хочет сохранить страну и свою власть в ней, вынужден действовать не только и не столько в угоду партии, приведшей его к власти, сколько по инстинкту самосохранения.

Для подлинно демократического стиля жизни, когда разные слои населения сами решают, как им лучше жить, оказывается наиболее эффективной монархия. В начале XXI века в мире существуют десятки монархий, и все они представляют собой наиболее стабильные демократические государства с высоким уровнем жизни населения и культуры.

«Гражданское общество»

Функции организации коллективной деятельности выполняют, помимо государства, социальные институты, которые в совокупности принято называть обществом. Это всяческие коллективы, формальные и неформальные. Это хозяйственные общества, товарищества, это профессиональные союзы, политические партии, это формы самодеятельности – гаражные и садовые кооперативы, охотничьи, спортивные общества, религиозные, культурные общины и прочее, и прочее.

Однако в конце прошлого века в либеральных кругах стал популярен термин «гражданское общество». Если смотреть по контексту, он означает просто общество. Почему же появился новый термин? Потому что либералы новой волны, воспитанные финансовыми суперспекулянтами, противопоставляют общество государству. «Гражданское общество» – это не просто общество, а содержащее в себе структуры, прикормленные финансовыми олигархами. Такие структуры – это инструмент управления странами в интересах транснациональных групп.

Подобную же роль играет понятие и явление «открытое общество». Всякое общество открыто для контактов с другими обществами, в истории просто не было и не может быть закрытых обществ. И Советский Союз не исключение, он имел дипломатические отношения практически со всеми странами мира, имел широкие экономические и культурные связи.

Свободное пересечение границ и сейчас остается привилегией тех, кто имеет достаточно денег и влияния. Государство, которое не охраняет свои границы и не ограничивает пересечение их, не является государством. «Железный занавес» вовсе не означал отсутствие контактов, полную закрытость, он означал только то, что советское государство строго соблюдало монополию на управление собственной страной, собственным обществом, собственной территорией.

Таким образом, «открытое общество» – это эвфемизм (приличное выражение для неприличных вещей), означающий открытость общества для управления извне. Другими словами, добровольную колонию. А «гражданское общество» означает общество, управляемое не только и не столько собственным государством, сколько транснациональными группами финансовых олигархов.

Глава 13. Институты руководства и контроля

Напомним, что социальные институты — это понятия, существующие в сознании людей и только поэтому получившие воплощение в нормах отношений, в формализованных общественных структурах, будь то суд ил прокуратура, армия или парламент. Мы рассмотрели институты, занимающие «низовое» место в структуре управления, институты организации. Более высокие уровни — руководства и контроля — являются и более абстрактными, невещественными, идеальными.

Если к институтам руководства (постановки задач, расстановки кадров) можно отнести органы власти — президента, правительство, парламент, суд, — то институты контроля еще выше, абстрактнее. Строго говоря, это Бог. Но Создатель, предоставляя человеку свободу воли, оставляет ему также свободу выбьора высшего уровня самоуправления. Поэтому на практике уровень контроля — это идеалы, вера, смысл существования данного общества, данной нации. То есть власть в высшем смысле этого слова.

Она может обретать некое воплощение в фигурах императора-бога, как в Древнем Египте, или непогрешимого главы Церкви, как в католичестве. Но практика показала, что ни к чему хорошему такое воплощение высшей власти не приводит. В православной России до Петра Первого царь не был главою церкви, а патриарх не был главою государства. Высшая власть не была воплощена никак, русский человек оставлял ее в руках Бога. Петр Первый повернул развитие России в западно-европейское русло. Россия, не принимая католичества в вопросах религии, во многом приняла приняла западную веру в вопросах организации земного бытия, самоуправления. Именно поэтому все «образованные» слои России считали революцию и отказ от монархической формы правления неизбежными — ведь таким путем пошла Европа.

Мы не будем более конкретно рассматривать институты руководства и контроля, поскольку здесь начинается сфера цивилизационного и национального своеобразия. Выводить типы и виды таких институтов не имеет смысла, они всегда неповторимы. Попытки повторить, заимствовать чужие институты руководства и контроля приводят просто к разрушению самобытного национального государства, к смерти самобытной цивилизации. Попытки заимствовать у других самое главное свидетельствуют об угасании национального самосознания народа.

Глава 14. Функционирование социальных институтов

Как же могут функционировать социальные институты, будучи «всего лишь» понятиями. Идеальное всегда субъективно, оно не может воздействовать на кого-то с силой объективных обстоятельств, законов природы. Здесь мы наблюдаем закон человеческой деятельности, общий для всех ее типов и видов. Понятие субъективно до тех пор, пока оно не получает воплощение в каком-либо знаке, символе, норме. Социальные институты, как мы уже говорили, — это нормы отношений, закрепленные в знаковых системах, а также субъекты-символы, должностные и юридические лица, чьи полномочия и ответственность также закреплены в знаковых системах.

Жизнь социальным институтам как раз и дают эти люди-символы. Социальные условия, общественные отношения сами по себе не совершают террористических актов и революций, это всегда делают личности.

Дисфункции социальных институтов

Социальная роль институтов в том, чтобы удовлетворять потребности людей с минимальными затратами времени, сил и средств и сделать коллективный труд максимально производительным, эффективным. Если нет потребности, если она не осознана, если в сознании народа не родилось понятие-орудие, то напрасно внедрять социальный институт, заимствованный в другой культуре.

Так, институт банкротства, законодательно введенный у нас в пору распада прежних хозяйственных связей и приватизации, стал использоваться не для финансового оздоровления убыточных предприятий, а для присвоения самых крепких, прибыльных предприятий. В условиях перестройки «обанкротить» даже эффективно работающие предприятие не составляло большого труда.

Так, институт фондового рынка в пору, когда у нас еще не сформировалась система институтов, защищающих и регулирующих отношения собственности, стал использоваться для спекулятивных сделок на валютном рынке и для выкачивания долговых обязательств из государства. Результатом был «дефолт» августа 1998 года.

Другими словами, возможно нарушение и искажение функций (дисфункция) социальных институтов, подобно тому, как при душевных заболеваниях нарушаются психические функции. Это указывает на внутреннее родство душевных сил и социальных институтов. Любое использование орудий, инструментов не во благо, а во зло свидетельствует о нравственном, духовном нездоровье того, кто это делает, а не об изъянах самого инструмента, орудия. Топором можно убить человека, но в этом нет вины топора. Институт собственности можно использовать для массовой эксплуатации людей, но это не порок, имманентно (внутренне) присущий собственности. Это болезнь духа.

Но дисфункция социальных институтов, как и любых орудий труда, может иметь и нормальные, здоровые причины. Теоретически возможны следующие причины дисфункции социального института.

1. Коренное изменение либо прекращение потребности, для удовлетворения которой он создан. Выражается это в исчезновении или изменении объекта и предмета воздействия социального института.

Так, институт степеней родства (дяди, тети, девери, шурины, золовки и прочие) уже не выполняет никаких функций, поскольку исчез объект воздействия – семья-община, которая была главной хозяйственной ячейкой, субъектом собственности на землю и другие средства производства и, конечно, субъектом воспроизводства человека. Исчез социальный субъект – и социальный институт утратил свои функции и постепенно распался, оставив лишь смутные воспоминания.

2. Расширение сферы действия социального института за пределы его функциональных возможностей и предназначения.

Так, собственность является орудием мотивации людей к труду. Возлагать на собственность функции организации (упраздняя государственное планирование и управление) – это значит спровоцировать нарушение функций собственности. Вместо мотивации к труду она может дать противоположный результат – снижение активности, рост эксплуатации одних людей другими.

Так, рынок является орудием интеграции деятельности (а это подвид организационной деятельности). Если же на него возложить еще и функции мотивации или ограничения, то он перестанет выполнять свою функцию и вызовет нарушение функций других инструментов. Вместо того, чтобы интегрировать общественный труд, он станет инструментом самопоощрения, инструментом эксплуатации, борьбы за богатство и власть.

3. Сужение сферы действия социального института до пределов, не охватывающих объект воздействия.

Так, вера, мораль, эстетика являются орудиями ограничения активности, концентрирования ее в созидательном русле. Такое ограничение необходимо повсюду, во всех сферах отношений и видах деятельности. Но если «загонять» эстетику только в сферу искусства и промышленного дизайна, мы получим поколения, духовно слепые и глухие к красоте. Мы получим грохот кузнечного пресса вместо музыки на дискотеках и в салонах проезжающих автомобилей, получим обыденное сквернословие, заливающее города и веси зловонными духовными испражнениями. И многое другое.

Если мораль саму ограничить только сферой межличностных отношений и не пускать в международные или в коммерческие, деловые, юридические отношения, то мы получим бесконечную гонку законотворчества за «творчеством» лжи и обмана, получим тоталитарную систему управления, регламентирующую буквально каждый шаг индивида.

Если религиозную веру на пушечный выстрел «не пущать» в школы, вузы, в государственные учреждения, мы получим монополию бессердечных и бесстыдных карьеристов на всякое государственное служение. Это произойдет в результате «естественного отбора».

4. Использование социальных институтов не по назначению. Трудность здесь лишь в том, чтобы точно определить предназначение социального института. Орудием какого вида социальной деятельности он является, на что нацелен, на какой объект? И какой социальный субъект призван управлять данным институтом?

5. Несовпадение субъекта и института по предназначению, то есть, когда институт (средство) – «не в тех руках». Так, собственность – институт, предназначенный воздействовать на всех, то есть обладающий всеобщей властью. Следовательно, управлять данным институтом (не объектами собственности, а самим институтом) должен субъект, также обладающий всеобщей властью.

6. Отсутствие или дисфункция смежных социальных институтов, входящих в систему общей деятельности.

Так, в группе мотивации в общей связке должны работать институты принуждения, поощрения и убеждения. Если органы власти тянут к одной цели, система собственности – к другой, а идеология через средства массовой информации – к третьей, то воз не двинется с места. Должен быть социальный субъект, интегрирующий всю деятельность по мотивации, стоящий над всеми этими органами управления.

В группе организации усилия менеджеров отраслевых министерств, концернов, корпораций и фирм также должны быть направлены к одной цели – к эффективному разделению общественного труда, профессиональному обучению и интеграции труда. Если «хромает» одна из систем, то и две другие не смогут полностью выполнять свои функции.

7. Когда ответственность неадекватна полномочиям. Это бывает при несовпадении юридического и фактического субъекта деятельности. Социальный субъект только тогда живет и действует, когда его воля воплощается в личности первого лица этого субъекта (директора, председателя, министра, президента и пр.). Действия министерства или транснациональной корпорации могут нанести огромный урон населению целого региона или страны, а руководители таких социальных субъектов будут, в крайнем случае, сняты с постов. Между тем, справедливость (и эффективность) требует конфискации имущества и ссылки в места, недоступные для транспорта.

8. Когда формализованность отношений доведена до крайности. Любое доброе дело можно довести до абсурда. Подобно тому, как гипертрофированные достоинства личности превращаются в свою противоположность – недостатки, так и чрезмерное количество социальных институтов, регламентация каждого действия гражданина приводит к тому, что стремительно растет число правонарушений и в конце концов воцаряется анархия.

Свобода и ограничение должны быть соединены в единство противоположностей. Ограничения снижают меру неопределенности, создают порядок, но снижают активность. Свобода повышает активность индивидов, но снижает ответственность, рассеивает энергию действий в разных направлениях, поэтому общая цель может быть не достигнута. Сущность гармонии – это слегка нарушенная симметрия (а именно: как отношение 0,485 к 0,515, или 100 к 108). Значит, в разное время либо свобода, либо ограничения должны лишь слегка превосходить друг друга, чтобы дать направление движению общества.

9. Наконец, самое главное, – никакой социальный институт, ни даже их совокупность не смогут эффективно функционировать без самоограничения личностей, без самодисциплины, без совести, без веры в общие идеалы. Даже супертоталитарная система управления не сможет удержать людей от антиобщественных действий, от взаимной вражды и самоуничтожения общества.

Этот дух самоограничения, самоуправления, дух истины в православной традиции принято называть Удерживающим, или Святым Духом. Он – третье Лицо Святой Троицы, Бог, а вера, нравственный закон и закон красоты – это признаки Его присутствия в человеке.

Для понимания законов функционирования социальных институтов совершенно необходимо помнить о социальных субъектах. Ибо институты без субъектов – лишь мертвые понятия. Именно субъекты оживляют их, наполняют своей активностью, строят и перестраивают институты. А социальных (идеальных) субъектов, в свою очередь, оживляют конкретные люди, личности, лидеры.

В обществе, накопившем достаточно много традиций, культуры, накапливается и много «шлаков» – ложных субъектов, анонимных субъектов, «бессубъектных» институтов, которые работают «сами по себе» и являются удобным инструментом для скрытого, анонимного управления.

Бюрократия

Одним из ярких примеров «бессубъектного» института является канцелярия, или бюро, от которого и произошло название «бюрократия». Рассмотрим дисфункцию социальных институтов на примере бюрократии. Власть канцелярии, делопроизводства, власть «технологии» управления возникает в результате попыток разделить власть и ответственность. Решения принимают одни, а ответственность должны нести другие. При бюрократии «низы» стремятся переложить всю ответственность «наверх», а «верхи» – на «низы». И эти действия становятся основным содержанием деятельности бюро, канцелярии.

Удивительное постоянство, с которым наше правительство выбирало и выбирает самые глупые решения, многих наводит на мысль, что какие-то закулисные силы сознательно проводят политику на разрушение нашей государственности и вымирание нашего народа. Положим, такие силы действительно есть, но они ничего не смогли бы сделать, если бы не существовала объективная закономерность, приводящая к таким решениям. «Хотели как лучше, а вышло как всегда», – это не просто афоризм, а формулировка этого закона.

В чём его суть, или, лучше сказать, природа? Когда движется колонна машин, скорость её определяется самой тихоходной машиной. Когда решения принимаются демократическим путем – путем согласования разнородных интересов, принимается то решение, которое вызвало меньше всего возражений. На уровне бригады рабочих, работающих на единый наряд (в общий котел), при распределении заработка в большинстве случаев господствует уравниловка, хотя она и вредна для производительности труда.

На уровне кабинета министров картина та же: принимается решение, которое вызвало меньше всего возражений (пусть не выиграет никто, чем выиграют один-два!). И решение проводится в жизнь, давая результат «как всегда».

Продолжая сравнение с колонной машин, мы должны сделать вывод: для того, чтобы не задерживать всю колонну, надо разбиться на несколько колонн и идти по разным, параллельным дорогам. Другими словами, управление должно осуществляться по нескольким каналам параллельно, но от одного источника. В человеке эти параллельные каналы – мышление, желание, чувство, – а в обществе – это разделение управительных властей. Но в каждой ветви должен быть четко определен субъект. Бессубъектность управления – это просто бесхозяйственность, ведущая к отрыву от реальности, от здравого смысла.

Бюрократия, то есть власть исполнительного аппарата (тех людей – чиновников, которые в принципе не должны принимать государственных решений, а только исполнять) возникает тогда, когда требуется большой объем управленческой (не властной!) работы. То есть при больших хозяйствах. Именно поэтому русские критики социалистических идей еще в середине XIX века, а на Западе Макс Вебер, позднее Людвиг фон Мизес, Фридрих Хайек и другие, утверждали, что при введении огромного социалистического планового хозяйства вся полнота власти неизбежно перейдет в руки бюрократии.

Однако бюрократия приобрела большую власть и в «капиталистических» странах, где большую часть управления, регулирования, казалось бы, должен проделывать рынок, то есть все участники хозяйственной жизни. Причина – в концентрации производства и финансов. Да, концентрация позволяет реализовывать крупные проекты, но не это главная причина реальной исторической концентрации капитала, а то, что она позволяет получать больше прибыли. То есть в основе опять же грех – жадность.

Бюрократия – результат неадекватности полномочий и ответственности. Конкретные живые люди, работающие в структуре управления, прячутся «за спину» социального субъекта, наделенного большими полномочиями. Но его не привлечешь к ответственности – он идеален, невидим, невесом. Заклинания о персональной ответственности, которые произносили и функционеры КПСС, и функционеры НАТО, ничего не меняют. Ибо нет того субъекта, который ввел бы адекватную ответственность должностных лиц за последствия принятых ими решений.

Так, в результате программы мелиорации землям Нечерноземья был нанесен огромный урон, потрачены впустую огромные средства, однако министр не был лишен собственного имущества и не сослан в Сибирь. Потому что не он принимал решение, а Политбюро, кторое было вне ответственности за что-либо. Отсутствие реальной власти у министра логично «подкреплялось» и отсутствием ответственности.

Так, в результате «народной» ваучерной приватизации народ был лишен собственности на средства производства, а ответственный за приватизацию человек не только не лишен имущества и не сослан в тайгу, но поощрен, получил новое назначение. Значит, либо нет никакой ответственности у должностных лиц, либо цели приватизации были достигнуты, ибо они в том и состояли, чтобы отнять собственность у народа и передать ее «избранным».

Так, решения транснациональных компаний приносят разорение целым странам «третьего» или «второго» мира – и никакой ответственности руководители этих компаний не несут. А перед кем нести? Кстати, это могла быть одна из провозглашаемых причин создания мирового правительства, которое бы управляло деятельностью транснациональных компаний. Но это даже не провозглашается, дело обстоит прямо наоборот – финансовая «элита» мира хочет сама управлять миром в своих интересах. А поводы для создания мирового правительства объявляются самые различные – от хозяйственных связей до угрозы терроризма.

Но кому или чему будет служить мировое правительство, если у народов совершенно различные представления о Высшей власти? Поэтому инициаторы глобализма настойчиво внедряют идею единой религии, которая объединит весь мир, придаст легитимность мировому правительству, утвердит веру в него.

В основе глобалистских идей лежит не только и не столько непонимание природы религии и власти, сколько жажда власти, алчность и тщеславие сильных мира сего. Подробнее о глобализме и религии мы поговорим в третьей части нашей книги.

Глава 15. Типы обществ

Из курса исторического материализма мы вынесли только марксистскую типологию обществ: первобытное, родоплеменное, феодальное, капиталистическое, социалистическое. Маркс еще называл «азиатский способ производства», сводя все разнообразие неевропейских культур и историй к «способу производства». Но ведь способ производства, хозяйство этноса – это всего лишь «тело». Есть еще «душа этноса» – социальные институты и «дух этноса» – духовные институты.

Современная классификация обществ в западном мировоззрении еще беднее: развитые, развивающиеся, индустриальные, доиндустриальные (аграрные), постиндустриальные (информационные). Такая «хозяйственная» классификация дополняется еще политической, которая практически разделена на два полюса. На «хорошем» полюсе – Запад, демократия, либерализм, открытость, на «плохом» все остальное – тоталитаризм, автократия, деспотия, традиционализм, патриархальность, закрытость. В эту кучу валят всё – монархии наследственные и харизматические, республики аристократические и олигархические, демократии аграрные и агропромышленные (рабоче-крестьянские). На «хорошем полюсе» – только буржуазные демократии с чертами охлократий и финансово-олигархические республики.

Научной классификации, то есть основанной на каком-то реальном признаке, нет. Поэтому нам приходится предлагать свою, основанную на природе человека.

В первой части книги мы говорили о различении психического и духовного развития ребенка. Для психического развития характерны неравномерность и разновременность развития психических функций. Объясняются эти закономерности взаимодействием двух противоположных процессов – интериоризации и экстериоризации – и неразделенностью внимания, которым обладает только дух.

Нечто аналогичное можно увидеть и в жизни цивилизации, как этноса и как культуры. Этиносы также переживают духовное и психическое (культурное) развитие, то есть развитие смыслов жизни и развитие средств жизни. Если вспомнить, что социальные институты являются моделями, продолжением сил души, то можно предположить возможность существования семи типов цивилизаций, аналогичных семи типам личностей. Напомним типы личностей:

- гармоничный,

- духовный,

- душевный,

- телесный,

- духовно-душевный,

- духовно-телесный,

- душевно-телесный.

Но в обществе дух, душа и тело имеют другие наименования – власть (институты контроля и руководства), управление (институты организации) и хозяйство (отрасли материального производства).

Трем системам тела человека соответствуют три системы хозяйства – сельское хозяйство и добывающие отрасли (обмен веществ); переработка и транспорт (опорно-двигательная); система связи и коммуникации (нервная).

Трем силам души соответствуют три труппы институтов – мотивации, организации и ограничения.

Трем проявлениям духа – вера, отношение и внимание – соответствуют три группы духовных институтов: мораль, эстетика и мировоззрение.

И тогда названия типов личностей можно переделать в названия типов цивилизаций, заменив слова душевный и телесный на культурный и хозяйственный (экономический). В зависимости от того, какая группа институтов в обществе доминирует или отстает (рис. 17), получаются следующие типы обществ:

– гармоничный,

– духовный,

– культурный,

– хозяйственный,

– духовно-культурный,

– духовно-хозяйственный,

– культурно-хозяйственный.

П

Рис. 17.

римеры таких типов можно обнаружить не только в истории. Подобно тому, как отдельный человек может остановиться в своем развитии на определенной стадии, так и этносы могут остановиться на опреде­лен­ном типе общества, за­фик­сиро­вав его как вершину эволюции.

Так, современная западно-европейская циви­лиза­ция относится к типу культурно-хозяйственному. В ней очень развиты институты организации и экономика – «тело» этноса. И это считается пределом меч­та­ний, вершиной эволюции, ибо важнее всего тело, телесные потребности, а также все социальные институты, которые служат созданию комфорта для тела.

Какая из современных цивилизаций относится к тому или иному типу, судить не беремся, это лучше сделают специалисты по различным странам и этносам. Можно только утверждать, что наша цивилизация, Россия, относится к типу духовных, поскольку социальные институты (культура) и хозяйство (экономика) не принадлежали к числу главных «ценностей», то есть идеалов нашего народа. Идеалы были всегда чисто духовные – правда, красота, любовь.

Когда Настасья Филипповна в романе Достоевского «Идиот» бросает пачку денег в сто тысяч рублей (самой твердой валюты Европы!), Рогожин только восклицает: «Вот это по-нашему!». А Ганя Иволгин, которому она предлагает достать деньги из огня, хотя и очень нуждается в деньгах и очень мечтает о богатстве, все-таки поворачивается и уходит, правда, по пути падает в обморок.

Сейчас в крайне агрессивной форме в наше национальное сознание внедряется идеал богатства, комфорта, идеалы западной цивилизации в ее самой приземленной ипостаси – американской. Конечно, усилия этих тружеников идейной нивы не пропадут втуне, но слишком большой урожай им тоже «не грозит». Слишком велика сила нашей «психоматрицы», нашего зерна, из которого выросла Русская цивилизация.

Смысл общества

Заключение для второй части

Социологи до сих пор спорят, что является главным в устройстве общества – социальные группы и складывающиеся между ними отношения (структурологический подход) или общественные институты – закрепленный порядок действий в предусмотренных ситуациях (институциональный подход).

Общество – лишь часть жизни этноса, оно есть система, существующая в сознании людей и лишь вследствие этого развернутая во времени и в пространстве. Поэтому надо учитывать и то, и другое. Для сохранения общества, наверное, важнее учитывать интересы социальных групп. Но для перспектив этноса и Человека важнее как раз деятельность, способы её упорядочивания. Общество – лишь этап в жизни этноса. Интересы групп временны, деятельность вечна.

Деятельность человека направлена на удовлетворение его потребностей, которые можно обобщить в двух словах: жить и действовать. В процессе деятельности человек создает орудия труда, инструменты, увеличивающие силы человека, повышающие продуктивность самой деятельности. Изобретения человека имеют то же предназначение, что и его сущностные силы – силы тела и души, – поэтому естественным образом изобретения человека становятся своего рода моделями его сущностных сил.

Так, материальное производство, точнее, производство средств жизни, по своей функциональной структуре подобно устройству человеческого тела: сельское хозяйство, добывающая промышленность и энергетика, подобно системе обмена веществ, снабжают «тело» общества веществом и энергией; промышленность, подобно опорно-двигательной системе, позволяет преобразовывать вещество природы и передвигаться в пространстве; отрасли связи образуют собой подобие нервной системы тела. В свою очередь, внутри отраслей создаются такие же модели подсистем человеческого тела.

В общественных отношениях человек создает модели своих душевных сил – мыслительной (ума), желательной (воли) и чувствительной (чувство, или сердце). Эти модели, как и стороны души, – не материальны, а идеальны, они – идеи, понятия, организующие жизнь людей, то есть социальные субъекты и институты.

Подобием мыслительной системы (ума) становится так называемая сфера общественного сознания – отрасли науки, образования. Подобием желательной стороны (воли) стала система мотивации – политика, экономика, идеология. Подобием чувствующей (оценивающей) стороны стали сферы искусства и воспитания. Функции всех социальных институтов интегрируются в одну общую – управления. Координатором, объединяющим этот разделенный труд по управлению, является государство. А высшим субъектом управления является власть – то есть вера народа, его идеал, его отношение к Богу и ближнему своему.

Таким образом, в качественном отношении общество является частью личности и продуктом её деятельности. Общество – модель душевных сил человека.

Но все изобретения человека несовершенны, содержат дефект, потому что человек не свободен от греха, он поражен злом в самом глубинном своем основании – в духе, обладающем свободой воли. Общество человеческое никогда не будет совершенным, рай на земле невозможен. И не это должно быть целью и смыслом человеческой жизни. Смысл земной жизни, как мы знаем из Откровения, состоит, прежде всего, в познании добра и зла, а развитие сущностных сил человека, овладение ими – это лишь фон, хотя и он важен.

Вавилонская башня была неполезна человечеству потому, что она воздвигала стену между человеком и природой. А природа создана для воспитания человека, для познания им добра и зла, а также для овладения своими природными силами. Сейчас цивилизация снова воздвигает вавилонскую башню «второй природы», которая не только подрывает у человека здравый смысл, но и грозит совсем лишить его связи с природой, с реальностью, с Богом.

«Мир во зле лежит», – говорил Спаситель. Зло поражает, прежде всего, цели деятельности человека (вспомним: «грех» – ложная цель). Это ведет к извращению деятельности и ее продуктов. В результате даже давно изобретенные и неоднократно проверенные общественные институты начинают плохо выполнять свои функции, а затем и вовсе перестают работать либо работают «наоборот».

Удивительный факт: производительность труда, например, за две тысячи лет выросла в сотни тысяч, может быть, в миллионы раз, а бедность и нищета в человеческих обществах не уменьшились, даже голод бродит неподалеку, как волк возле костра, и поблескивает из темноты своими глазами. Надо бы задуматься: почему никакой прогресс в производительных силах не приносит решения социальных проблем? Тем не менее, каждое поколение повторяет с удивительным упорством: надо сначала поднять экономику, дать людям пищу и кров, а потом у них появятся культурные, духовные потребности; надо изменить бытие людей, тогда у них изменится и сознание. Но тысячи лет труда, направленного на изменение бытия, ничуть не изменили нравственную суть человека, не решили проблем человеческого со-жительства в обществе.

Так, в наше время европейская цивилизация имеет достаточно развитую науку и технику, чтобы делать практически вечные товары, но не делает этого. Наоборот, товары производятся все более низкого качества, чтобы они быстро приходили в негодность и возникала потребность в новых товарах. Иначе производство остановится. Производство ради прибыли ведет к нелепому растранжириванию сил и материалов ничуть не менее, чем производство ради производства в Советском Союзе.

Развитие цивилизации создало средства для устранения нищеты и бедности, но это не делается. Наоборот, богатство концентрируется на одном полюсе, а труд на другом. Это должно привести к тому, что рост богатства прекратится, ведь прибыль образуется от реализации товаров, а много ли их купят нищие массы, которые все вместе не имеют богатств, равных стоимости имущества группы «хозяев жизни»?

Падение прибыли – закон. Это вытекает из самой природы стоимости. Рост «цены рабочей силы» в западных странах приводит к тому, что производство постепенно переносится в страны «третьего мира». Недавний пример – решение шведской корпорации «Электролюкс» о переводе производства в страны «третьего мира». Такой перенос производства – временная мера, она только оттягивает кризис, а не устраняет его причины. Рано или поздно страны «третьего мира» станут сами производить все необходимое, в том числе технологически сложные товары. И что тогда смогут предложить им в обмен страны «золотого миллиарда»? Ничего.

Выход для них один: под видом рынка вводить все более неэквивалентный обмен, держать страны «третьего мира» в ежовых рукавицах и в черном теле, не давать их народам разбогатеть и сохранять за собой все права – на собственность, на власть. О глобализме и других явлениях современности мы поговорим в третьей части книги.

Развитие сферы идеологии, сознания достигло такого уровня, что каждый член общества мог бы бесплатно получить высшее образование, иметь свободный доступ к любой информации, но не имеет его. Наоборот, все шире внедряется платность образования, все дороже становится информация. Таким образом, все средства, выработанные этносом при создании общества, попали под контроль узкой группы и используются для власти над остальными членами общества.

И вот эти-то правящие слои снова и снова внушают людям, что надо сначала решить экономические проблемы, обеспечить всех пищей, одеждой, жильем, а потом уж заботиться о духовном развитии. Это ложь, призванная скрыть истинные цели «хозяев жизни». Духовная жизнь является условием, причиной, а не следствием развития всех средств человеческой деятельности. Сейчас о системном кризисе, наблюдаемом не только в нашей стране, но и во всем мире, пишут и говорят много и охотно. Как выйти из экономического, политического и экологического тупика? Это зависит от веры.

Нужен другой смысл жизни, другие ценности, идеалы. Надо изменить свое сознание, отношение к миру, к Богу, к людям, нужно возвысить свои идеалы и цели, очистить души – и тогда все материальное приложится.

Раз уж человек не может не гордиться хоть чем-нибудь, то пусть гордится знаниями и умениями, а не вещами. Для этого надо поменять всю систему управления – мотивации, организации, ограничения. То есть полностью перевернуть, переменить сознание (на древнегреческом покаяние – «метанойя» – означает полную перемену сознания). Изменение нашего сознания переменит и структуры власти. Не надоело ли наблюдать на всех властных постах людей пошлых и циничных, которые говорят о святом только перед телекамерами, да и то видно, что талдычат чужие слова, сердце же их принадлежит деньгами и власти? Не хочется ли увидеть на государственных постах людей честных, простых, умных и энергичных в достижении именно общего блага, а не личного?

Если говорить о средствах, то закономерности развития деятельности показывают нам, что нужно сознательно поощрять те процессы, которые происходили стихийно – интериоризацию и экстериоризацию. Говоря проще, прогресс знаний и умений. Учитывая закономерности развития психики человека, система образования должна быть выстроена совсем по-другому. Основа основ – умения, навыки деятельности. Психологи установили, что человек запоминает 20 процентов из того, что слышит, 30 процентов из того, что видит, и 96 процентов из того, что делает.

Это и неудивительно, поскольку интериоризация (возникновение категорий мышления) есть процесс отражения практически-предметной деятельности. А знания (категории мышления, вновь проверенные практикой) появляются в результате экстериоризации – осуществления, практического воплощения идей, рожденных сознанием. Следовательно, процесс обучения должен быть процессом деятельности, труда, а труд будет порождать познавательную потребность. Тогда и знания будут ложиться на хорошо подготовленную почву и быстро прорастать открытиями и изобретениями. Современный же выпускник школы, да и университета, всё знает, но ничего не умеет.

Однако система образования – лишь одна из систем общества, она не может быть отделена от них. Следовательно, нужна другая система мотивации, организации и ограничения деятельности. Рынок уже перестал выполнять свое предназначение – интеграцию труда, а стал орудием концентрации богатства и власти. Что можно противопоставить рынку для выполнения функции интеграции труда? Систему дарения – неэквивалентного обмена, основанного на доверии и доброжелательности. Ведь и рынок – система неэквивалентного обмена, только основана она на недоверии и недоброжелательности. Неэквивалентность рыночного обмена вытекает из самой природы стоимости, из невозможности применять ее в качестве меры обмена. Предназначение стоимости – мотивация к труду (поощрение), а вовсе не интеграция труда.

Поощрение должно быть направлено на экономию вещества и энергии путем замещения их информацией. Рынок далеко не всегда может поощрять это, тем менее – один рынок, без участия других систем общества. Рынок – это машина, поощряющая потребление: покупай, потребляй, богатей! Чтобы появилась другая «машина», которая будет стимулировать другое: умней, экономь, понимай, – нужно, чтобы рынок «сломался». Должна случиться гуманитарная катастрофа, и она случится, потому что «машина» индустриальной мотивации (принуждения, поощрения и убеждения) пошла вразнос, вышла из-под власти человека.

Но тут вступают в силу уже законы не общественного, а цивилизационного развития, которые действуют на более протяженных отрезках истории, которые создают или разрушают саму возможность построения общества.

Теме исторического анализа системы Человек посвящена третья часть нашей книги.

Продолжение

Примечания

• Лк. 12, 30-31.

• Расторгуев С.П. Информационная война. — Электронная версия.

• Щедровицкий Г.П. Избранные труды. — М., 1995.

• Каган М.С. Человеческая деятельность. (Опыт системного анализа). — М.: Политиздат, 1974.

• Мизес Людвиг ф. Человеческая деятельность. М.: Экономика, 2000.

• Г.В.Ф. Гегель. Философия права. — М.: Мысль, 1990 («Философское наследие», т. 113), с. 87-88.

• Трубецкой Е.Н. Энциклопедия права. — СПб.: Лань, 1998. С. 174.

• И.А. Ильин. О сущности правосознания. — Электронная версия.

• Трубецкой Е.Н. Указ. соч., с. 175.

• Филарет, митрополит Московский. Сочинения. — М., 1877. Т. 3. С. 448-449.

• Цит. по книге: Р.И. Капелюшников. Экономическая теория прав собственности. — М., 1990.

• Скрипкина Т.П. Доверие как социально-психическое явление. Диссертация. — Электронная версия.

• Филарет. Указ. изд. С. 442.

• Шафаревич И.Р. Шестая монархия. — «Наш современник», № 6, 1990 год.

• Святитель Тихон Задонский и его учение о спасении. — Загорск, 1981. Т. 1-5.

• 1 Марк. 10:44

ОГЛАВЛЕНИЕ:

Пролог
Введение

Часть первая. Личность

Введение
Глава 1. Происхождение человека
Глава 2. Устроение человека

Устройство тела
Устроение души
Свойства духа
Сознательное и бессознательное
Типы личности

Глава 3. Способности и потребности
Глава 4. Эволюция личности, или Возрастная психология

Источник развития
Психическое развитие
Духовное развитие

Глава 5. О душевном здоровье и о болезнях души

Заключение к первой части

Часть вторая. Общество

Введение
Глава 6. Управление

Понятие об управлении
Источники управления, субъекты
Сущность управления
Структура управления
Почему возможно самоуправление

Глава 7. Деятельность

Определение деятельности
Развитие деятельности
Происхождение видов деятельности
Происхождение средств деятельности
Материальная деятельность
Социальная деятельность
Идеальная деятельность
В заключение о деятельности

Глава 8. Отношения

Из чего «состоит» общество?
Социальные институты

Глава 9. Природа социальных институтов

Власть
Собственность
Идеология

Глава 10. Классификация социальных институтов
Глава 12. Институты организации

Государство
«Гражданское общество»

Глава 13. Институты руководства и контроля
Глава 14. Функционирование социальных институтов

Дисфункции социальных институтов
Бюрократия

Глава 15. Типы обществ

Смысл общества
Заключение для второй части

Часть третья. История

Введение
Глава 16. Что такое цивилизация
Глава 17. Природа цивилизаций-этносов

Причины возникновения этносов

Глава 18. Цивилизация-культура
Глава 19. Периоды жизни и типы цивилизаций

Стадии развития и типы обществ

Глава 20. Смысл существования народов-цивилизаций
Глава 21. Цивилизация Россия

Как возникла Русь?
Отличие России от других цивилизаций-этносов

Глава 22. Глобализм и смысл существования России

Кризис цивилизации «золотого миллиарда» и глобализм
Поиск виноватых
Возможная альтернатива западной цивилизации дарение и бытие
Альтернатива для России?

Заключение к третьей части

Заключение

Вместо эпилога. О смысле жизни человека

Литература

Максимов В.Н., Человек: личность, общество, история. Попытка православного осмысления наук о человеке. Часть вторая. Общество // «Академия Тринитаризма», М., Эл № 77-6567, публ.13244, 21.04.2006